Потому что машина практически сразу развернулась, по ощущениям, на сто восемьдесят градусов, и поехала в обратном направлении.
Закрыв глаза, я вызвал в памяти ту отрыжку, которая послышалась из рации, и стал вертеть её туда-сюда, пытаясь соотнести с какими-нибудь известными мне словами. Получалось нечто вроде «всё нормально», или подобное. Ну, по идее, это логично. Командир сказал, что всё нормально, и бойцы успокоились. Когда ты простой исполнитель, много думать – вредно, а порой даже опасно для жизни.
И тем не менее мы едем обратно. Возможно, конечно, разворот был не на сто восемьдесят. Окно далековато, сориентироваться не могу. Возможно, сейчас мы куда-нибудь свернём. Всё возможно.
По-хорошему, меня должны сейчас отвезти в отделение, где сначала для порядку бросят за решётку, потом будут долго и нудно допрашивать. Какие другие варианты может предложить мне моя выдумщица-судьба?
Кианг дёргает за какие-то свои ниточки, и меня везут к нему?
Пенгфей узнал, что меня повязали, и решил опять помочь соскочить без проволочек?
Первый вариант более правдоподобен. Субординация в мире стражей порядка – далеко не всё. Знакомства и связи играют огромную роль, и даже вышедший в отставку или серьёзно проштрафившийся сотрудник зачастую может позвонить кому следует и попросить об одолжении. И вполне возможно, ему не откажут. Кианг же по официальной части никаких косяков за собой вроде бы не оставил. Пенгфей до сих пор раскапывает его чудодейства, и без моей помощи далеко не продвинется. Так что – да, вполне возможно, что сейчас меня будут убивать. И мы снова упираемся в старую проблему. Наручники. Омоновцы. Гипотетическая опасность.
Когда мы проехали в обратную сторону примерно столько же, сколько оттуда, машина остановилась, и на этот раз я расслышал шаги. Кто-то быстрым и уверенным шагом подошёл к дверям, открыл их. Мои конвоиры спокойно повернули головы, посмотрели на сурового мужика лет пятидесяти, со шрамом на щеке. Он был одет в чёрную форму без знаков различия.
– Задержанный – на выход, – сказал он.
– Сопровождать? – В голосе одного из омоновцев всё-таки слышалась растерянность.
– Тут ждать, – процедил мужик сквозь зубы.
Я встал, неспешно подошёл к выходу и огляделся. Да, мы вернулись на вокзал. Что, сразу перейдём к следственному эксперименту? Или Кианг принципиально хочет прикончить меня здесь? Может, площадь тут по какому-нибудь особому фэн-шую построена, чёрт её знает.
– Пошевеливайся! – прикрикнул мужик.
Я спрыгнул на землю. Он немедленно захлопнул за мной двери, закрыл задвижки. Потом я услышал звяканье ключей, и с меня сняли наручники.
– Пошёл.
Я пошёл. Куда идти – не спрашивал, двинулся к зданию вокзала. Сопровождающий шагал рядом со мной, молча. Задавать вопросы людям такого типа не было ни малейшего смысла. В лучшем случае промолчит, в худшем – ударит. Ну, попытается ударить. У меня-то теперь руки свободны. Зачем