людям нужны. А если бы завелись не эти чучела, не городские недозверушки из камня и металла, но пластиковые (или какие-то) гладкие тела, как бы это выглядело? Впрочем, они есть, в рекламах. И картинки, и манекены. Оk, реклама должна склонять к продукту, но зачем гладкоизящные тела возле автомобилей или при упаковках йогурта? Вероятно, дело в неге и блаженстве. Рекламные тела не имеют отношения к виду тушек тех, кому предназначена реклама. Значит, они переключатель на другую частоту существования. Не так чтобы мифологическую, как статуи, но предъявляющие другое и лучшее пространство, вход в которое через предлагаемый товар/услугу. В потребителе возникает аналогичное сияющее тело, потенциально оно есть у каждого – ведь рекламы не вызывают зависть или негодование. Значит, есть у каждого, недоразвитое – как небольшая белая личинка, обычно пассивная. В моменте транзакции (видит рекламный щит) личинка возбуждается и занимает всего человека. Люди превращаются в идеальные создания для коммуникации с предметами, друг с другом и с самим собой в новом, весьма улучшенном варианте. Увы, развитие этой личинки художественно не воспроизвести, пожалуй. В каком виде это возможно сделать? Словами-то да, но они не предъявят красоту трансформации.
Или в социальном случае, без превращений: искусственный, небольшой рай. Буфет в опере, белые скатерти, выходные одежды. Промежуточная, отчужденная от местности и времени зона, не метафизическая. К ней привыкли и странность таких построений не замечают, все работает надежно. Но мир перейдет в другой эон, когда манекены сделаются как люди, разноформатными. Толстыми, кривыми, с одышкой. В искусстве так давно, а когда такими станут и манекены, то получится всеобщий рай: все начнут называть себя как угодно и кем захотят, вмиг этим и становясь. Каждый будет ровно hier und da, ровно такой, каким ему хочется быть, как же не парадиз.
Статуи могли бы и расти. Климат здесь хороший, могли бы. Как гриб, который увеличивается, не добавляя смысла своей исходной идее. Стали бы задевать друг друга, с ними бы пришлось что-то делать, подрезать, пересаживать. Марс пошел бы в рост лучше остальных, под его напором стала бы искривляться Флора, ну и т. д. Да, с картофелем на могиле ерунда какая-то. Где и когда Фридрих II его внедрял? По всей будущей Германии или в Пруссии? Пишут, что он и начал, рассаживая ее в королевском огороде еще в Берлине. Но в Брокгаузе и Ефроне указано, что дело началось в 1717-м, в Саксонии, а в Пруссии – только в 1738-м. Внедрять его начал еще отец Фридриха II, Фридрих Вильгельм I. Даже якобы издал указ рубить носы и уши тем, кто сажать откажется. Но в какой момент факт можно считать свершившимся, внедрение осуществлено? Когда начались рецепты блюд из него? Теперь корнеплод доминирует, 5 790 000 ссылок в гугле на Kartoffelsalat. Но общественное мнение зафиксировалось на Фридрихе II, носит ему картошку на могилу. Если, конечно, это не входит в штатные обязанности сотрудников музея.
Тут ничто ни с чем не соприкасается, выгородка. Нет даже забав для посетителей, будочек с колбасой и извозчиков, чтобы катать по парку, –