наверняка найдётся и магия, которая позволит по-настоящему её оживить.
Раз разложение ей не грозит, особых проблем с воскрешением быть не должно. Насколько Ева могла судить, её тело пребывало в отличном состоянии: внешне от живого не отличишь, да и по ощущениям не особо. По каким бы причинам некромант её ни спас (Ева была не столь наивна, чтобы обманываться надеждами на альтруизм), на злодея он не походил. Парень, который любит котиков, просто не может быть таким уж плохим.
Значит, ничего страшного в сущности и не произошло, правда?..
– Ева, – мантрой твердя про себя последнюю мысль, дабы искренне в неё поверить, покорно озвучила она. – Где я? Как ты вообще меня нашёл? Просто гулял по лесу и наткнулся? С чего какая-то женщина с ходу решила меня застрелить? – И, оставив самый важный вопрос напоследок, сурово добавила: – И, надеюсь, моя виолончель тоже где-то тут?
Некромант, с каждым новым словом всё больше морщившийся, устало потёр пальцами переносицу.
– Какая ты шумная. – Тень, при движении залёгшая на его впалых щеках, ещё больше подчеркнула худобу длинного лица. – Я всё расскажу. Утром. Сейчас мне нужен отдых. – Он отвернулся. – Идём, отведу тебя в твою комнату.
– Мою комнату?
– А я только порадовался твоей понятливости. – Он утомлённо оглянулся через плечо. – Комнату, которую я тебе выделил, естественно.
Соскользнув с алтаря, Ева коснулась каменного пола босыми ногами. Ожидала, что камень будет ледяным, однако тот показался разве что слегка прохладным.
Секундой позже поняла: пол вполне может быть ледяным, но её ступни теперь немногим теплее.
Ева посмотрела на люстру – вместо свечей в ней ровным белым светом лучились длинные палочки полированного хрусталя. На деревянный столик неподалёку от алтаря – помимо уже знакомых ножниц и бинта, там на серебряном блюде лежали хирургические инструменты, иные из которых выпачкались в подозрительной алой субстанции.
Этот зловещий вид заставил Еву нервно поспешить за некромантом, уже выходившим из комнаты.
– Может, хотя бы представишься? – предложила она, босиком следуя за хозяином дома. Замковый коридор освещали те же хрустальные палочки в чугунных настенных подсвечниках; на улице было темно, и как бы старательно Ева ни косилась на высокие стрельчатые окна, разглядеть за ними что-либо она не могла. – Раз уж я буду жить у тебя… То есть не жить.
– Моё имя Гербеуэрт. И как ты сама сказала, я некромант. Остальное тебе знать пока ни к чему. – Её подвели к широкой каменной лестнице с резными перилами, разбегавшейся пролётами вверх и вниз. – И так есть над чем подумать.
Действительно. В данный момент Ева как раз думала, как будет выговаривать совершенно несносное для выговора имя и как можно его сократить. Уэрт? Герб? Герр?.. Пожалуй, пристало ситуации – особенно если вспомнить тип прислужника «Игорь», пользовавшийся среди злодеев большой популярностью; но пламенного желания величать некроманта «мафтер», отращивать горб и шепелявить с немецким акцентом