и рейдер, такое ощущение, завис на невыносимо долгий миг в зыбком равновесии – и «пленка» уже натянулась до предела, и силенок не хватает для финального рывка. Причем совсем чуть-чуть. Это если со стороны смотреть. А изнутри картинка еще занятнее. А в моем случае еще и толика наркотического бреда добавилась – пока кровь ме-е-е-едленно стучала в ушах, в промежутках между ударами чего только не привиделось. Этакий калейдоскоп, сменяющий картинки с частотой двадцать пятого кадра. Вроде бы видишь что-то, а что – сознание зафиксировать не успевает. Впрочем, к третьему толчку крови мельтешение слегка замедлилось, и перед глазами сформировалось крайне странное, хоть и смутно знакомое, видение – что-то вроде пульсирующей звезды, только в очень странном спектре. Плюс звуковое сопровождение – вот убейте меня, но точь-в-точь обиженный собачий скулеж. Только на самой грани слышимости, чуть ли не в ультразвуке. И крайне стремное ощущение чего-то мокрого и склизкого на коже…
– Чувачок?! – с трудом выдохнул я, осененный догадкой.
Реакция неведомой сущности не заставила себя ждать: картинка сфокусировалось, по ней пробежала волна искривления и цветокоррекции, и перед моим замыленным взглядом предстало уже вполне различимое изображение звездной системы. Очень странной системы, должен сказать. Во-первых, звезда. Если раньше, на Элве, мне являлся оранжевый гигант, то теперь это было что-то иное… но крайне неопределенное. Пульсирующее?.. Или типа того. А еще целая россыпь планет – десятка два, если не больше. Это где у нас такое, интересно? Впрочем, фиг с ним. Звезда сама по себе куда занятнее всей ее планетной семьи. Потому что она… мерцала. Не в том плане, что что-то препятствовало излучению, а в том, что процессы в ее недрах кто-то решительно «прикручивал». Совсем как пламя в газовой горелке. Только с поправкой на масштаб действа. Понятно, что в действительности ничего подобного быть не могло по определению, но мой загадочный оператор «видел» творящееся с огромным раскаленным шаром именно так. Да-да, через призму собственного восприятия. А еще скулеж заметно усилился, причем призрачная «псина» теперь делала упор не на то, как ей сильно прищемили лапу, а на то, какие нехорошие, э-э-э, кто-то, которые обидели бедного «песика». И ладно бы просто «пес» скулил, но ведь нет, звук с каждым… мгновением? Как-то это все слишком сомнительно… тут уже счет на наносекунды, судя по всему… короче, звук усиливался, и раскаленным гвоздем вбивался в подкорку. Затем еще и эффект стробоскопа наложился… и все кончилось – «Молния» таки вырвалась из вязкого плена зоны перехода.
Сразу же вернулась нормальная скорость, кровь веселее побежала по жилам, да и дышать стало сильно легче. Вот только перед глазами по-прежнему мелькал калейдоскоп – на сей раз из отображения объективной реальности пополам с загадочной звездой. Абстрагироваться, что характерно, получилось далеко не сразу, и только с помощью Зевса, умудрившегося через нанов запустить какие-то хитрые нервные фильтры. На все про все ушло секунд