Об искусстве и жизни. Разговоры между делом. Ирина Антонова

событие в масштабе мира и страны, но были события в масштабе нашей художественной культуры. Наверное, их надо как-то отобразить на бумаге, почитать, а потом решить, что из всего действительно важно. Давайте попробуем…

      

 «Маша, это Антонова!» – так раздавалось в моем телефоне на протяжении двадцати лет. Ирина Александровна звонила чаще по делу, но иногда и просто так.

      Ирина Александровна Антонова была много-много-многолетним директором, а затем и президентом Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. Кроме того, она была автором и ведущей телевизионной передачи «Пятое измерение». А я – тот человек, который помогал ей в этом. Я работала с Ириной Александровной с 2001 года до самого конца ее жизни, а знала ее, конечно, и того раньше. Еще учась в музейном клубе КЮИ[1] в школьные годы, я знала ее как «гения места» Пушкинского, она воспринималась нами не как важный директор, а именно как неотъемлемая часть музея, которая всегда присутствует в нем. И так случилось, что я стала бессменным режиссером программы «Пятое измерение» у бессменного автора Ирины Александровны Антоновой.

      За двадцать лет существования нашей программы вышло больше 350 выпусков. В них рассказывалось о самом музее, о художниках, о временных выставках, а часть из них была посвящена близким Ирине Александровне людям, ее хорошим знакомым, прекрасным мастерам искусства двадцатого века, и мне показалось очень правильным объединить эти рассказы в книгу и подарить ее как самое душевное и важное, чего мы так часто не замечаем, гоняясь за призраками великого. Тицианы и Вермееры, Тёрнеры и Матиссы заслоняют от нас своим непререкаемым авторитетом мастеров, в силу разных причин менее известных, и мы проходим мимо многого, опираясь только на юбилейные даты из энциклопедии. Да и рассказывая о знаменитых людях, мы вынуждены сначала повторять самое главное, оставляя за скобками хронометража большое количество интереснейших деталей. Здесь все эти детали я постаралась сохранить.

      Мы с Ириной Александровной часто разговаривали, и этими разговорами, то между делом и на бегу, а иной раз подолгу и вдумчиво, я делюсь с вами. Ирина Александровна была достаточно откровенна и охотно воспоминала, но не обо всем. Иногда отмахивалась – «ну, что говорить, давно дело было». И все же часто, в перерывах между съемками, я задавала ей вопросы, не скрывая того, что камера продолжает работать, и она отвечала.

      Поздравление с Рождеством и Новым годом, 2006. © Из архива М. Николаевой

      

 Я представлюсь – меня зовут Маша. Я не очень люблю, когда меня называют полным именем или, тем более, по отчеству. Я уже взрослый человек, мама взрослых детей, но ощущаю себя такой же 26-летней, какой я пришла когда-то к Ирине Александровне. Она меня зарядила своей молодостью. Привел меня к ней папа. Я из телевизионной семьи, и мой папа – Лев Николаевич Николаев – хорошо известен тем, кто увлекается научно-популярным и документальным телевидением, и особенно тем, кто помнит передачу «Очевидное-невероятное». Я всегда была на телевидении, всю свою жизнь. Еще в школе мы с сестрой подбирали папе материалы для сценариев к фильмам и программам, искали стихи на нужную тему, исписывали страницы вариантами названий – это была обычная жизнь, такая же, как бесконечная лепка пельменей к субботним гостям вместе с мамой. Мама, Тамара Георгиевна, делала программу «В мире животных», и наши знания в этой области ей не были нужны, но именно она, когда мне было четырнадцать, привела меня в программу «Спокойной ночи, малыши», и я стала писать интермедии, а потом и делать передачи сама – «Избранное», «Под знаком Пи», «Гении и злодеи». Так что я не просто так оказалась в Пушкинском музее и возле Ирины Александровны, и была для нее не просто кем-то с телевидения. Я была своей. Я была дочерью человека, которого она очень любила и уважала, и часть этой любви она сразу безоговорочно перенесла на меня. Недаром, наверное, когда я родила сына, она сразу попросилась в гости, приехала, взяла его, крошечного, на руки и сказала: «Ну вот и у меня вроде внучек родился». Она очень любила моего папу.

      Когда возникла идея делать программу о Пушкинском музее и об искусстве, папа попросил меня заняться этим, апеллируя к моему знанию музея, все-таки я в нем много лет провела, и к тому, что он мне доверяет. Хорошо. Я решила про себя: запущу проект и уйду делать другие программы, не всю же жизнь в музее сидеть. И вот я пришла к Ирине Александровне…

      Я могу, нисколько не лукавя, написать, что мы с Ириной Александровной не просто проработали вместе двадцать лет, за эти годы она стала для меня очень близким и важным человеком. Мы делали одно дело и постоянно выходили за рамки ролей автор – режиссер. Наши дружеские отношения начались со спорта. Известно, что она была страстной болельщицей, а я, скорее, выступала со стороны увлеченных спортсменов. И вот однажды февральским вечером она спросила меня, смотрю ли я Олимпиаду. Шли Олимпийские игры 2002 года в Солт-Лейк-Сити. Я смотрела. Ирина Александровна вздохнула, что в музее ей и поговорить об этом не с кем, и мы проболтали добрых два часа. К тому времени мы с Ириной Александровной перешли на новый уровень