обстоятельства, при этом минуя опасности из реальной жизни.
Некоторые пишут о чем-то одном для того, чтобы не писать о другом. Как, например, делал Тони Тост:
Не знаю, как говорить о моем биологическом отце, так что опишу-ка я озеро: оно голубое, с лебедями[18].
Не обязательно писать именно о лебедях. Можно писать о слонах, как это сделала Эми Лоулесс:
Когда умирает слон,
Иногда от вас требуется
лишь быть рядом.
И никто не осудит вас, если вы
не скажете ничего умного.
Иногда, когда умирает слон,
я хочу собрать уйму ученых,
Один из них вытрет слезу
В слоновьем глазу,
Скажет «я могу объяснить»
и вытянет кость
Изо рта живого слона[19].
Люди издавна периодически говорят о том, что видели слонов, проливающих слезы, вызванные эмоциями. В то же время скептически настроенные наблюдатели в течение долгого времени возражали, что животные проливают слезы лишь из-за физической боли. Независимо от того, плачут они или нет, слоны славятся своей скорбью. В 1999 году Дамими, семидесятидвухлетняя слониха в неволе, «умерла от горя» после смерти ее более молодой подруги-слонихи, погибшей во время родов. Согласно заявлению BBC, «сотрудники зоопарка сказали, что она пролила слезы над телом своей подруги, а затем неподвижно стояла в своем вольере несколько дней»[20]. В конце концов она умерла голодной смертью.
Такое поведение свойственно не только слонам в неволе. В дикой природе, согласно одному экологу, «часто наблюдают, как матери скорбят о своем мертвом ребенке в течение нескольких дней после смерти, иногда пытаясь вернуть ребенка к жизни ласками и прикосновениями к его трупу»[21]. Слово, которое, по моим наблюдениям, люди используют чаще всего для описания того, как слоны осматривают кости другого слона, когда стадо обнаруживает скелет, – «благоговейно».
Иногда трудно сказать, являются ли слезы результатом физической или эмоциональной боли. Взять, к примеру, следующий рассказ о белом человеке, охотящемся на слона в Южной Африке в конце XIX века. В переведенном отрывке животное ранено, неспособно убежать, и охотник решает «поиграться» со своей добычей. Он стреляет в слоновье тело развлечения ради до тех пор, пока не ощущает себя «потрясенным, осознав, что [он] лишь мучил… благородного зверя», и решает перейти к убийству:
Сначала я сделал шесть выстрелов двумя нарезными пулями, которые, должно быть, в конечном счете оказались смертельными, но тогда его страдание не нашло никакого физического выражения. После этого я произвел три выстрела в одну и ту же часть тела из голландской 57-миллиметровой пушки. Большущие слезы потекли из его глаз, которые он медленно закрыл и открыл. Его колоссальная фигура судорожно дрогнула,