коз. Пашков пошел вверх по пади, а Арсеньев, перейдя через падь, отправился на Бейшилазу, куда вели следы коз. Условились встретиться к вечеру на перевале у горы Бейшилазы. Пашков, убив двух коз и выпотрошив их, оставил их на месте и пошел на перевал, где должен был встретиться с товарищем. Солнце уже скрылось за скалистые гольцы Бейшилазы, и таежные тени стали гуще, когда охотник достиг перевала, присев на кедр, поваленный бурей.
Пашков долго поджидал своего компаньона и, когда луна выплыла на темный небосвод, бросив в тайгу свои бледные лучи, ушел с перевала, решив, что Арсеньев зашел слишком далеко и не может выйти к условленному месту.
Связав убитых коз за шеи и перекинув веревку через плечо, Пашков отправился в обратный путь, к линии железной дороги.
В полночь он был уже дома. На следующий день он снова ходил на то же место и взял еще двух коз. Арсеньев не возвращался и вечером следующего дня. Пашков пришел ко мне и сообщил об этом тревожном событии.
– А как твое мнение, – спросил я его, – куда он мог деваться, не мог же он заблудиться?
– Заблудиться? Нет. Но я думаю, что с ним стряслась беда. Ведь продуктов он взял только на один день, – ответил мне с тревогой Пашков и прибавил:
– Не пойдешь ли со мной искать его. Сердце мое чует недоброе. На перевале я видел свежие следы тигра. Не вышло ли какой ошибки у Арсеньева. Зверь строгий и хитрый. Неровен час. Не долго и до греха. Пойдем завтра с утра – следы печатные.
– Ну, что же пойдем. Только надо взять с собой собаку, это облегчит наши поиски-согласился я на просьбу промышленника, в надежде поохотиться на интересного хищного зверя.
Я был почему-то уверен, что Арсеньев далеко зашел и должен скоро вернуться, т. к. не мог допустить, что он погиб в неравной борьбе со зверем.
На следующее утро, едва только засерело небо, мы с Пашковым шагали по мягкой пороше, поднимаясь на крутые предгорья Бейшилазы, придерживаясь следов пропавшего охотника. Собака наша Волчок бежала впереди, обнюхивая следы и часто останавливаясь, по-видимому, что-то соображая. Несколько раз следы охотника пересекали следы тигра. Чем выше поднимались на вершину, тем чаще встречались следы хищника. Очевидно, зверь находился где-то в гольцах, на самой вершине. Собака наша, хотя и опытная в охоте на крупного зверя, стала нервничать и беспокоиться и в конце концов отходила от наших ног, вздрагивая при малейшем шорохе и шуме в лесу. Тигровые следы были старые. Арсеньев шел все время в гору, очевидно, намереваясь добыть тигра. Несколько раз он останавливался и топтался на месте, затем опять шел вверх, взбираясь по гребню на вершину горы.
Мы находились уже у подножья гольцов, которые обрисовывались своими острыми силуэтами на синеве неба. Вдруг Волчок сразу присел на задние лапы, задрожал всем телом и завыл, сначала тихо и глухо, а затем протяжно и жалобно. Мы остановились и, пораженные, смотрели то на собаку, то на лежащий перед нами колоссальный кедр, упавший поперек гребня хребта, по которому мы шли.
– А, ведь, Волчок чует недоброе. Быть беде, –