диагноз – врождённый порок сердца. Из-за него повышенное давление, отсюда и кровотечение, и головные боли. «С таким пороком долго не живут, нужна операция», – эти слова словно метлой вымели из головы Альки все мысли о поездке и встрече с Сергеем. Теперь она могла думать только о Даньке. «Долго не живут» врача вдруг перекликнулись со словами старой цыганки из детства, и Алька все свои силы энергию направила на то, чтобы спасти сына.
И дальнейшие дни и недели заполнились походами по врачам, всевозможными обследованиями, анализами и консультациями с местными медицинскими светилами. Врачи единодушно сходились в одном – операция нужна, но кто-то считал, что делать её надо в год, кто-то, что не раньше двух, а кто-то – что в три года самый подходящий возраст.
Хорошо, что с этими походами по врачам Альке помог сосед – он был старше на три года, они вместе росли, в своём дошкольном детстве проводя во дворе всё светлое время суток. А сейчас Лёшка вернулся из армии и восстановился в институте, но до сентября был совершенно свободен. Он возил Альку на отцовской «пятёрке», помогал таскать сумки, забитые детскими принадлежностями – кто бы знал, сколько вещей нужно малышу на каких-то несколько часов.
В конце концов, решено было делать операцию в два года в Москве, а пока Даньке прописали поддерживающую терапию и тепличные условия – болеть так, как в прошлый раз, было категорически нельзя.
Алька наконец-то немного успокоилась, удостоверившись, что сыну в ближайшем будущем ничего не грозит, наконец-то перевела дух и «вынырнула» из своих страхов и переживаний.
На дворе был август, Даньке исполнилось полгода, и он уже сидел в летней коляске, с любопытством глядя на всё вокруг. А Алька вдруг начала «слышать» сына. Его первое «мама» прозвучало у неё в голове, когда она чистила яблоки на шарлотку. Данька сидел рядом в высоком креслице и с интересом наблюдал за её действиями. «Мама», – ещё раз «услышала» она, и, взглянув на сына, увидела, что тот улыбается и тянется за кусочком яблока. «Дай», – то, что она «слышит» Даньку, сомнений не осталось. Она протянула ему кусок очищенного яблока, и малыш с усердием стал его мусолить своим единственным пока зубом.
А самое интересное, что Альку это совершенно не испугало, словно так и должно быть – ну, подумаешь, ребёнок-телепат, что тут такого. Конечно, рассказывать о таких необычных Данькиных способностях она никому не стала, они уже и так устали от больниц и обследований, а сколько их ещё предстоит. А сын, поняв, что Алька слышит его мысленные слова, очень быстро стал пополнять свой словарный запас. Зато почти перестал агукать и кричать, что очень взволновало ее родителей. Они уговаривали Альку показать сына специалистам – вдруг мальчик глухой или немой. Но Алька, понимая, что дело вовсе не в этом, только отмахивалась: потом, после операции со всем разберёмся.
Ей снова стали сниться те странные сны с Сергеем и, проснувшись, она часто плакала тихонько в подушку, стараясь, чтобы сын не увидел её слёз. Она понимала, что шанс на встречу с любимым