отправить своих бывших «матросов» в поселок, за помощью. Надо же было еще до темноты вызволить оставленного на плоту друга. Однако не успели озадаченные гонцы отойти от костра, как с воды донесся крик о помощи.
– Я здесь!.. Помогите!.. Тону!.. – державшись обеими, окоченевшими руками за бревно, Вовка медленно тралил едва двигая ногами, липкое дно водоема, стремящегося наказать последнего из незадачливых мальчишек, опрометчиво дерзнувших покорять ледяные просторы коварного озера.
Друзья оцепенели, глядя на отчаянного приятеля, отважившегося ради спасения, не ждать понапрасну помощи, а лезть в ледяную воду. И лишь Соля, первым из всех, сидя в еще не просохших штанах перед костром, не в пример другим, не раздумывая, бросился в ледяную воду спасать друга. Ведь в эти трудные мгновения, лишь он один, по-настоящему, знал и чувствовал; какая она из себя – «Солина купальня».
История с носом
Лето выдалось жаркое. Нещадно палило солнце, да так, что на носу у Тараса вначале появилась неприметная с виду шелуха; должно от неконтролируемого загара, иной причины и быть не могло. Днями напролет сбивал Тарас шелуху с носа, а она все появлялась и совсем не желала сходить. Ширилась и множилась, словно специально он эту самую любопытную часть своего лица вовремя не укрыл, не уберег; вот ему и прилетело от солнышка немного лишнего света. Сунет Тарас нос в бочку с водой и нет ее, нормально выглядит нос, как у всех. А подсохнет нос на ветру и вновь шелуха появляется. Не ведал Тарас, как с ней справиться, как одолеть свою внезапно наступившую, носовую беду. Выглядела она скверно и неряшливо, словно его нос никогда за собой ухода не знал. Не мог Тарас ума приложить, и смириться с напастью тоже не мог; загорал, как и все ребята, кепку исправно носил, а не было кепки, из газеты «кубанку» с козырьком делал, и казалось ему, под защитой нос, чего с ним сделаться может. Словом, внезапно стал походить его нос на шкуру потрепанной, бездомной собаки в линьку. Не хотелось Тарасу такие подробности даже самому о себе знать, а уж на люди с этаким носом лезть и тем более. Обеспокоился он, стал переживать и расстраиваться: «Опаршивел» – скажут друзья, засмеют, покажись только на глаза. Тут и за нос стыдно и за себя, такого неухоженного. И как-то даже обидно стало: «За что ему такое?» А нос, день ото дня менялся, странным образом преображаясь; то пятнами шел, то контрастом синевы с желтизной отсвечивал, то вдруг подозрительно розовым становился. И даже такого рода конфуз никогда не испугал бы Тараса; подумаешь, за долгое лето и не такое бывало, но самое страшное ждало его впереди, ближе к исходу летних каникул, когда перекличка в школе вот-вот, а тут на тебе – оказия…
Раздуло нос, разнесло… Нарыв образовался. Оно ладно бы поверху, тут и в поликлинику идти никакой надобности нет, обезвредил бы его сам, что называется, в домашних условиях. А нарыв, с сюрпризом оказался; где-то там, в глубоко потаенных тканях