еат Нобелевской премии по литературе Томас Манн и выдающийся австрийский композитор Арнольд Шёнберг, император Петр Великий и его всесильный фаворит Александр Меньшиков, христианский символист Луи Шарбонно-Лассэ, гениальный Николай Гумилев, неподражаемый Макс Волошин и замечательный хранитель его наследия Владимир Купченко… Это далеко не все имена корифеев истории, литературы и культуры, с которыми встретится взыскательный читатель, перебирая ветви нашей «связки».
Но что же соединяет друг с другом все вышеназванные личности. Несомненно, связь с посвящением, а зачастую даже посвятительные организации, присущие временам, странам и народам: ессеи, члены Афинской Академии, бедные рыцари Христа и Храма Соломона, мистические францисканцы, катары и богомилы, компаньонаж, вольные каменщики Средневековья, герметические философы и франкмасоны наших дней, римско-католические посвятительные сообщества и пр. Собственно, посвящение в историческом контексте, способствующее раскрытию тайн и загадок литературных, художественных и музыкальных произведений, является магнитом, если угодно, центростремительным средоточием, вокруг которого выстраиваются звенья «связки», придавая всем очеркам внутреннюю логику. Впрочем, отметив в общем своеобразие книги и уходя от риторического многословия, предоставим читателю составлять суждение о ее достоинствах.
Поэтов век
Личность великого флорентинца на перекрестках эзотерики
Посвящается 700-летию со дня смерти Данте Алигьери в контексте 100-летия со дня смерти Николая Гумилева
Срок или возраст поэтического становления
В ночь с 13 на 14 сентября 1321 года от лихорадки, полученной во время посольской поездки в Венецию, умирает в Равенне в своей постели один из величайших поэтов всех времен и народов Данте Алигьери, три года назад завершивший свою «Божественную комедию». Спустя шесть столетий 26 августа 1921 года чекистская пуля обрывает жизнь выдающегося русского поэта Николая Гумилева, который мог бы стать русским Данте, проживи он, как и великий флорентинец хотя бы на 21 год больше. Данте умер в возрасте 56 лет, тогда как Гумилев расстрелян в 35 лет. Не правда ли, парадоксально: неужели 21 год – это временной отрезок, пройдя который, выдающийся поэт может стать величайшим. Гумилеву не представилась такая возможность, Данте реализовал себя как раз в это время, начиная со своей деятельности приором во Флоренции в 1300–1301 гг., а затем в долгий период изгнания, завершившийся смертью поэта (1302–1321), когда Данте Алигьери и написал свои главные произведения, в том числе «Пир», «О народном красноречии», «Божественную комедию» и др. Не будь этого тяжелого жизненного цикла у флорентинца, отмеченного жесткой политической борьбой, годами лишений и изгнания, а сложись у него все благоприятно в родном городе, то, вероятно, мы бы никогда не узнали о «Божественной комедии», и Данте остался бы для нас просто даровитым и подававшим большие надежды поэтом того времени и автором «Новой жизни», написанной им в 1292 году.
В этой связи число 21 приобретает в нашем восприятии мистические очертания, тем паче что на дворе, если следовать Борису Пастернаку, переведя тысячелетие в столетия, 21 год 21-го века. Некоторые исследователи вполне объективно считают, что Данте Алигьери кто-то посодействовал убраться из бренного мира, так что на второй поэтический век, который продлился бы до 77-летия автора «Божественной комедии», он мог не рассчитывать: слишком многое он сделал уже в первом! А ведь у Гумилева не было и одного 21-летнего поэтического срока, учитывая, что к 35 годам он только «выписался» как серьезный и во многом непревзойденный русский поэт. Впрочем, и современная компьютерная игра «Кредо ассасина» (на основе одноименного фильма) указывает на насильственное устранение якобы ассасина и, следовательно, тайного исмаилита Данте Алигьери пережившими разгром рыцарями-тамплиерами в 1321 году. Безусловно, что во всяком подобном абсурдном повествовании есть только доля абсурда, а определенные события могут передаваться завуалированными, но отражающими объективную реальность. Так и в отношении будто бы непримиримой вражды между собой Ордена тамплиеров и ассасинов-исмаилитов: обе организации на Ближнем Востоке были побратимскими в отношении друг друга, на что неоднократно указывают западные и восточные хронисты того времени. Однако эта (заметим, вполне концептуальная) игра, тем не менее, делает определенные аллюзии в свойственной для себя манере на три важных составляющих сокровенной истории и возможной биографии поэта: насильственную смерть великого флорентинца, связь тамплиеров и ассасинов, а также отношение к обоим орденам Данте Алигьери. Рассуждая об этом, мы уже явно выходим за пределы классического дантоведения, до сих пор считающего величайшего поэта только гениальным словесным иллюстратором римско-католической схоластики, тогда как на самом деле все обстоит гораздо сложнее. Парадокс, но творчество Данте намного глубже своего религиозно-дидактического содержания, остающегося на поверхности, а академическое сообщество уже семь столетий «препарирует» именно его, не в силах обратить внимание на куда более сущностные вещи.
Данте