и удастся незаметно послать со своего плацдарма одинокого наблюдателя за зелеными ракетами, только не конный разъезд в пять человек. Они, выезжая, надеялись на темноту ночи, но она их не спасла. Наша разведка дала им отъехать подальше от своих передовых пикетов, и всех взяли без шума, а самого вестового удалось взять живым, хоть и помятым.
– Можно ли увидеть вестового? – интересовался Гаранин. – Я бы попытался определить степень его фанатичности, преданности Белому движению, из этого следует выводить правдивость слов вестового по поводу условного знака с зелеными ракетами…
– Это слишком долгий процесс, товарищ Гаранин, – оборвал его Розенфельд. – Мы знаем твои выдающиеся способности психоанализа, но ты сюда вызван по другому поводу. Если бы ты, Гаранин, согласился взять на себя роль этого самого вестового и доставить пакет по назначению… Мы имеем возможность выманить Вюртемберга с укрепленных позиций и разделаться с этим его опротивевшим плацдармом, а также нанести ошеломляющий удар основному кадетскому войску… Подумай, Гаранин. Риск велик, но и польза от твоей работы несоизмеримо велика.
Гаранин размышлял не более полсекунды, он поднялся со стула:
– Прикажете остаться в логове белых после исполнения задания?
– Твоя главная миссия: заставить кадетов верить в удар Вюртемберга и выманить их ему навстречу, под наш кулак. Если это удастся – тебе там делать нечего, можешь смело бежать и где-нибудь затаиться до нашего подхода.
Вскочил с места Казаченко:
– Имею слово, товарищ Розенфельд! По-моему, сил у нас недостаточно, чтоб одновременно встречать корпус Вюртемберга и засаду устраивать идущим ему на подмогу основным войскам. Не лучше ли быстренько переделать содержание пакета: им отпишем наступление в такой-то день, а Вюртемберг ударит в другое число, не с ними заодно.
– Глупо, товарищ Казаченко! – резко осадил его Розенфельд. – Во-первых, у нас нет времени переделывать пакет – каллиграфист попросту не успеет. Во-вторых, до плацдарма не такое уж и большое расстояние. По-твоему, Вюртемберг услышит, как в бой пошли основные кадетские войска, и не смекнет, что план его разгадан? Нет, пакет нам переделывать не с руки, бить – так одним махом обоих. А дополнительных сил затребуем…
Розенфельда перебил скрежет распахнувшихся железных ворот, и Гаранин с высоты собственного роста увидел через окно внутренний двор ЧК, освещенный двумя фарами. Автомобиля Гаранин не разглядел, но представил, что он черный, с поднятой крышей, продолговатый и зловещий, как и человек, который в нем ездил.
В начале германской войны Гаранину повезло увидеть живого Нестерова. Это был легкий и подвижный человек, своей стремительной походкой похожий на крылатую машину. Перед самой революцией в окрестностях Могилева он видел неповоротливый гибрид: авто, где вместо передних колес были санные полозья. Гибрид скользил по снегу, плохо управлялся и часто буксовал. На нем возили Николая Романова – в ту пору главнокомандующего