Ксении есть характеристика матери, отчасти применимая и к дочери: «Она была вся в искусстве, и дети беспокоили ее только в случае болезни».
Выставочный дебют художницы Левашовой относится к 1917 году, когда в московской частной коммерческой галерее Лемерсье открылась «VIII выставка графических искусств русских и иностранных художников». Устроителем выставки был известный художественный критик П. Эттингер, а среди участников значатся такие видные русские художники, как В. Ватагин, А. Кравченко, Е. Кругликова, И. Нивинский, И. Павлов, Н. Рерих, в составе иностранных экспонентов упомянут А. Тулуз-Лотрек. Бессмысленно применять сослагательное наклонение к открывшимся тогда перед Левашовой возможностям: ее первая выставка была последней выставкой галереи, совпавшей по времени с Октябрьской революцией. Далее, с самого начала 1918-го и без существенных перерывов до 1941 года, работы Левашовой принимают участие в самых различных профессиональных выставках Москвы, оказываясь в одной экспозиции с ведущими мастерами современного искусства.
Осенью 1918-го семья Левашовых с няней и тремя детьми решает не возвращаться с привычной летней дачи в голодную Москву и остается в Полтаве, оккупированной в то время германскими войсками. Так же, как и прочее мирное население, они ищут жилье, заработки, одежду, керосин и практически ежедневно рискуют жизнью в непредсказуемых ситуациях пылающей Гражданской войны. Контраст состоит в другом: во временном жилье – брошенном хозяевами имении – обнаруживается уцелевшей роскошная оранжерея, и в ней Ксения пишет с натуры коллекции кактусов и бегоний, а во дворе – пруд, подернутый первой полоской льда. Рядом с этим описанием удавшегося пленера в соседней фразе она сообщает о слухах: «На усадьбы делают налеты, убивают всех подряд, и так надо затемнять стекла, чтобы и щели света не было» – вот что значит органическая потребность в живописи, вне зависимости даже от экстраординарных обстоятельств!
С огромным риском семья Левашовых переправляется в Крым, где в Гурзуфе проводят зиму и встречают весну 1919-го. Ровным тоном, полным сдержанного достоинства, описываются в мемуарах злосчастия переезда и тяготы обустройства, голод и болезни, очевидные опасности и мучительные неопределенности. Источником заработка стало маленькое кафе, где всю разнообразную и тяжелую работу приходилось делать ежедневно с раннего утра и до вечера. И здесь творчество осталось для Ксении не просто желанным, но необходимым: «…я, чтобы у меня были силы на весь день, в 5 часов утра писала! Цвел миндаль, персик, пушилась ива – сказочная красота развертывалась каждый день <…> Этот восторг весны надо было в 2–3 дня поймать, он уходил и изменялся, а я могла только переживать и впитывать, и не было у меня ни душевных, ни физических сил его воспроизвести. Но все-таки кое-что я сделала!»
Возвращение из Крыма произошло только в 1922 году: Ксения Эрнестовна «писала письмо за письмом в Москву, чтобы нас вызвали. Сами мы не могли выехать. Масса сложных хлопот,