порог резиденции Осип Никифоровича и услышал:
А, Евгений, вы? Проходите, садитесь, пожалуйста. Я вам сейчас всё объясню.
К этому времени он уже разложил перед собой несколько городских газет последних недель и шариковой ручкой аккуратно выписывал с одной из них что-то в тетрадь.
Устраивайтесь поудобнее, я сейчас..
Минуту другую спустя он изложил мне суть очередной назревшей для него злободневной проблемы и как всегда особой государственной важности.
Вот посмотрите, за последний месяц я уже два раза писал предложение в нашу городскую газету в рубрику: «Больше хороших товаров населению». А они там ни сном, ни духом; даже пальцем не пошевельнули. Никакого ответа
А по какому вопросу вы им писали ?
По «Малютке». По нашей «Малютке». Полезная вещь. Небольшая такая, очень компактная и удобная стиральная машина – людям всем очень нравится. Почему же нельзя у нас, на предприятиях города наладить их выпуск? Можно даже на нашем Авторемонтном заводе организовать, где кстати, ваш папа работает начальником цеха. Так вот я решил и считаю правильно – написать письмо наверх, в Москву, в столицу. Иначе наши, местные и пальцем не пошевелят.
А кому вы собираетесь в Москву писать, в министерство ?
Зачем в министерство? Прямо ему… самому!
Кому самому?
Самому Михал Сергеевичу, лично. Нашему Главному; нашему освободителю. Я только ему доверяю. Пусть он там их всех пропесочит. Это что за такое отношение к перестройке, к нуждам трудящихся.
Если откровенно, то меня несколько смутили азарт и адресат, которому хотел отправить Осип Никифорович свое послание, но чувствуя внутренне напряжение старого и проверенного бойца за свободную личность и полное удовлетворение материальных потребностей граждан нашего двора, а может быть даже всего Советского Союза, я предложил более приземленную версию для его инициативы:
А почему вы не хотите в местный горком написать – это тоже серьезная организация. Там ее рассмотрят и …
Я же не партийный.
Ну и что?! Заявления беспартийных там тоже рассматривают, тем более, если дело серьезное. А вы пока из Москвы получите ответ – неизвестно, сколько времени уйдет. А оно, кстати, может сначала в горком прийти; пока его там рассмотрят, изучат, примут какое-то решение…
Может и такое…
А если они ещё и обиду на вас затаят… наше городское начальство. Понимаете меня?
Да, понимаю. Вопросы, конечно, будут, но я же …
А что это у нас тут за тайное совещание, хотелось бы нам знать, уважаемые… – услышал я за спиной знакомый голос. – Не успел приехать, а уже инструкций раздаешь своему другу – как ему удачно прожить сегодняшний день.
Я повернулся и увидел при входе в беседке двух своих улыбающихся старинных друзей и в некотором роде даже старших наставников: Виктора Тягунского и Юру Творогова. Правда, во дворе у нас их чаще называют Тягунчик и Сметана; это их очень древние «придворные» псевдонимы, за которые они по – моему давно ни на кого не обижаются.
Мы