лет пятидесяти, всегда улыбчивый, но со злыми, будто обжигающими глазами.
Иремашвили сотрудничал со всеми фирмами Застенкер (которые она открывала и закрывала довольно часто) уже более пятнадцати лет, никогда не нарушал договоренностей, всегда был лоялен к «забывчивой» Музе Мордехаевне и терпеливо, хотя слегка и ворча, ждал, когда она отдаст накопившиеся миллионные долги его фирме.
В последнее время, правда, Тимур начал брыкаться, говорить, что ему не на что закупать сырье, на что Муза Застенкер, сильно сопя и колыхаясь всем корпусом, смотрела на него недобрым тусклым взглядом, надувала и без того очень толстые от природы (а не от волшебства ботекса!) губы, и говорила тихим голосом: «Тимур, я отдам долг, но надо немного подождать… Иначе я буду вынуждена поменять поставщика…»
И Тимур всегда ждал… И вот теперь Тимур был мертв…
Не веря столь кошмарной новости, Модест Полуэктович протиснулся сквозь небольшую толпу сотрудников, продолжавших шептаться, дрожащей рукой приложил магнитный ключ к двери офиса и вошел в свой кабинет.
Кабинет был полон людей – полицейские в форме и в штатском (следственная бригада, как правильно решил Хвостов), врачи скорой…
На большом кожаном диване полусидел-полулежал Тимур Иремашвили… Рот его был приоткрыт, а в уголке рта виднелась белая пена… Глаза Тимура, теперь уже не злые, а равнодушные ко всему происходящему вокруг, смотрели куда-то перед собой, наводя на Модеста Полуэктовича ужас.
Вокруг дивана суетился человек в латексных перчатках и с кисточкой в руках, изредка делая какие-то пометки в блокноте…
«Божечки мои..», – скороговоркой прошелестел Хвостов и под внимательными взглядами присутствовавших буквально рухнул в свое кресло.
«Вы, я так понимаю, Модест Полуэктович Хвостов? – обратился к Хвостову невысокий крепкий мужчина, шатен лет сорока пяти, в бежевом свитере и потертых джинсах.
«Да…», – эхом отозвался Хвостов.
«А я следователь прокуратуры Рыскинг Петр Петрович». Что можете сказать о происшедшем?» – поинтересовался следователь, сверля Хвостова пытливым взглядом.
«Кошмар, что тут говорить, – вяло начал Модест Полуэктович… – А как это произошло?»
«Ну, как раз именно в этом, как вы правильно выразились, «кошмаре» я и должен разобраться, – отрезал Рыскинг, – и очень надеюсь, что разберусь, получив активное содействие и помощь всех сотрудников вашей фирмы, в том числе и вашу».
«Так чем же я могу вам помочь? – в недоумении пробормотал Хвостов. – Я только пришел на работу…»
«Почему так поздно?» – грозно сдвинул брови следователь.
«Что значит поздно? – возмутился Модест Полуэктович. – Я все-таки директор…»
«Я вот узнал, Модест Полуэктович, – вкрадчиво продолжил следователь, – что у вас в семье несколько машин, не удивляйтесь, в век глобальной компьютеризации это дело пяти минут, поэтому у меня было достаточно времени кое-что разузнать, пока вы добирались до офиса. Так почему вы, имея столько автомобилей, ездите на метро?» –