возвращается, зависает в воздухе, затем медленно летит назад! Всё происходит, как в фантастическом фильме. Сикорский подлетает к высокой сосне, задним винтом обрубает все ветки с одной стороны, затем сдаёт немного вперёд, зависает, возвращается и обрубает ветки с другой стороны. Аплодисменты благодарной публики.
На ужин все собираются в просторной армейской палатке, которая служит столовой. В буржуйке трещат поленья, на полу – кедровый стланик. Поднимаем тосты за дружбу между народами, за мир во всём мире, за уникальную природу Камчатки. На другом конце стола Сикорский жестами объясняет совершённый авиа-манёвр как «афганский заход». Немцы садятся в ряд и запевают строевые марши, по интонациям напоминающие саундтреки советских фильмов про войну. Один из них ладонью отбивает ритм по столу. Наши не остаются в долгу – звучат народные песни «Выйду я в поле с конём», «По Дону гуляет казак молодой». Норвежец пытается соревноваться с егерями, кто больше выпьет. Те лишь усмехаются.
Старший егерь рассказывает анекдоты. Пытаюсь подобрать смешной эквивалент на английском.
– Переводи ему! – Петрович недоволен образовавшейся паузой. – Ты язык не знаешь, я сам ему скажу, учись.
Между старшим егерем и немцем происходит следующий диалог (оба тыкают друг в друга пальцем и хлопают по плечу):
– Ай, ю! Фрэндз! Окей?
– Окей!
– Хант! Окей?
– Окей!
– Беар! Пиф-паф! Окей?
– Окей, окей! Биг, биг беар!
– Ю хэв долларз?
– Йес!
– Окей!
– После охоты отдашь мне свою зарплату. Я сам всё перевёл, – подытоживает Петрович.
По окончании праздничного застолья интернациональная команда идёт пускать салют.
Наконец ложимся спать. Среди ночи просыпаюсь от страшного рёва. Снаружи как будто кто-то скребёт палатку. В голове проносятся ужасные картины.
– Медведь? – спрашиваю я.
– Норвежец, – зевая, отвечает егерь.
Все поворачиваются на другой бок и снова засыпают.
Заинтригованный, я одеваюсь, беру фонарик и выхожу наружу. От входа за угол ведут глубокие следы. «Точно медведь!» – сомневаюсь, не вернуться ли в палатку. Рычание продолжается. Иду дальше, свечу фонариком – на следах появляется кровь. Становится совсем жутко. Заворачиваю за угол и в свете фонаря наблюдаю необычную картину. Норвежец стоит на четырёх конечностях, провалившись глубоко в снег. Ледяная корка, образовавшаяся ночью на поверхности снега, порезала ему ноги. Он ревёт, как попавший в ловушку зверь, очевидно, не зная, что делать. Помогаю ему вернуться в палатку.
Утром Петрович с заговорщицким видом отзывает меня в сторону.
– Сначала мы с немцами отработаем, а вас пока на дальний кордон отвезём, чтобы швейцарцы не завидовали. Посидите там денька два.
Нас закидывают на дальний кордон – это буквально избушка на курьих ножках.