к ее смерти.
– Мне только аннигиляции в доме не хватает, – скользнула в голове неприятная мысль.
Несколько часов к ряду, забыв об усталости, Данил обрабатывал раны высшей. Повезло, что гибриды не добрались до лица Леонтайн. Мага и так подташнивало от вида крови. А если бы пришлось зашивать укусы и там, то, чем бы это кончилось, сказать было сложно. Заблаговременно он ввел демонице обезболивающее и хорошую дозу снотворного. Данилу не хотелось, чтобы Леонтайн очнулась в самый неподходящий момент. А так как многие раны были воспалены, пришлось воспользоваться сильным антибиотиком. И если на первые препараты организм высшей отреагировал стандартно, – несмотря на болезненные операции, которые производил маг, в себя она не приходила и лежала на столе спокойно и неподвижно, – то противовоспалительное средство вызвало странную побочную реакцию. Через пару минут после инъекции демоница вдруг распахнула глаза, полностью затянутые чернотой. Все ее тело напряглось, мышцы окаменели, а скулы, там, где обычно проступали знаки Каэра, стали светиться.
Некоторое время понаблюдав за необычным явлением, Данил махнул на него рукой и продолжил обработку ран.
Подобное свечение – ерунда. Наверно… По крайней мере, на взгляд мага, это было лучше, чем столбняк или бешенство, которые можно было подцепить от гибридов. К счастью, вирусы человеческого мира демонам не передавались. Так утверждал Элир. Хотя, глядя на Леонтайн, у мага чесались руки вколоть ей препарат от чего-то подобного.
В общем, результатом непростой работенки стала живая мумия, в которую превратилась высшая. Все ее тело практически целиком теперь покрывали бинты. И наблюдая эту картину, Данил невесело улыбнулся. – Димка оказался недалек от истины: «…склеп для Нефертити».
– А кто такая Нефертити? – Внезапно послышался вопрос.
Мужчина резко вскинул голову и увидел племянницу, сидящую в пижаме на верхней ступени деревянной лестницы. Оттуда ей все было прекрасно видно. А вот маг девочку не замечал до последнего, сосредоточившись на Леонтайн.
– Ты почему не спишь?! – Часы показывали семь, и Данил не ожидал, что Соф так рано проснется. Обычно малышка любила поспать.
– Она очень громко «кричит», – ответила племянница, глядя на демоницу. – Ты делаешь ей больно.
Маг перевел взгляд на Леонтайн. Ее бледное лицо было спокойным. Однако незримое напряжение, пульсациями исходящее от высшей, подтверждало слова Соф.
Неужели обезболивающее не подействовало? Может, доза слишком мала?
Сделав демонице очередной укол, Данил недовольно спросил:
– И долго ты здесь сидишь?
– Не очень.
– Иди-ка ты спать. Еще слишком рано.
Но девочка замотала головой:
– Я не хочу.
Зная противоречивый характер племянницы, а также ее бесконечное любопытство, маг лишь вздохнул, понимая, что скрыть теперь происходящее от самого дотошного ребенка в мире будет невозможно:
– Иди, переоденься. Нечего в пижаме по дому