Джулиан в этом мире? Важным человеком, не иначе. Дневник обычной девчонки на специальных постаментах не хранили бы.
Если мои предположения верны, то она – Аннабель, Богиня Милосердия. В воспоминаниях Арчи я нашла, что вера в неё – основная религия на Островах Англов. Но в Империи Русов её церковь не сильно активна.
Слова Алисы поразили меня в самое сердце. Богиня? Джулиан, помешанная на зайцах, – Богиня?!
Артём, ты её недооцениваешь. Ты сам читал страницы её дневника.
Алиса права. Мои прошлые представления о ребятах из лаборатории, скорее всего, ошибочны. У каждого были свои тайны и желания, о которых я не подозревал, да и новый мир, без сомнений, внёс свои коррективы.
Джулиан упоминала трёх наших коллег по несчастью – Черри Ли, дедушку Омада и Альберта. Интересно, а Като тоже переродилась? Или ещё нет?
Я закрыл глаза, пытаясь выкинуть из головы образ японки.
“Алиса, в кого верят в Империи Русов?”
Мне жутко захотелось спать. Я не выдержал и зевнул. Это из-за болезни такая слабость?
В Империи Русов несколько вероисповеданий. Основное, как и во всём мире, – Церковь Пророка Великого. Чуть меньше последователей у Церкви Богини Аматерасу и Церкви Богини Анубис.
Если Церковь Богини Анубис и правда связана с Черри, то мне следует копнуть в эту сторону. Я ещё раз зевнул.
Артём, попробуй поспать. Ты сейчас очень слаб.
“Хорошо, Алис”.
Я закрыл глаза. В голове медленно ворочались мысли о Джулиан и её дневнике. Если получится – соберу его. Там же столько полезной информации… Я и не заметил, как заснул. Сперва мне снилась всякая ерунда, которую я не запомнил. Но потом я провалился в очень реалистичный сон, где я был маленьким ребёнком. И думал как ребёнок.
Я лежал, шевелил своими крошечными ручками и смотрел на красивую тётю. У неё на руках сидел маленький мальчик. Внутри так тепло… Я люблю эту тётю. Она хорошая, почти как мама. Возьми и меня на ручки, тётя!
Сгорбленная старуха закрыла собой тётю. Отойди, отойди! Она отходит. Я смотрю на мальчика. У него странные глаза, каждый с двумя зрачками.
Старуха вернулась. Держит в руках что-то блестящее. Зачем она принесла это? Не трогай меня, не трогай! Она проводит пальцем по моей голой груди, подносит к ней блестящую штуку. Больно!
Я плачу. Мне очень больно! Стараюсь не кричать. Тётя не любит шум.
– Тише-тише маленький, – шепчет старуха.
Моя голова закружилась, я закашлялся, слёзы попали в рот. Грудь горела, мне так больно! Я посмотрел на тётю. Помоги, пожалуйста. Я протянул к ней ручку, грудь сильно кольнуло, и я захныкал. Как же мне больно! Я плакал и смотрел на тётю, но она не шевелилась. Мальчик на её руках с любопытством наблюдал, как меня режут. Больно! Тётя! Почему такие холодные глаза? Почему мне так холодно и больно, тётя!..
– К-ха! – я проснулся в холодном поту и, закашлявшись сел. В груди кололо, ныло, резало. Я попытался вздохнуть как можно глубже. Чёрт!
Артём! – в ушах раздался очень громкий голос Алисы, голова заболела.
– Тише, – прошептал я, приходя в себя. – Что это было?
Я