в клубах ароматной пены и облачением в чистую одежду, не ассоциирующуюся с путешествием на далекий материк Утаир.
Конечно, он почистил утаирскую куртку и все остальное, что было на нем надето прежде, но при этом предпочел убрать все это с глаз долой, в шкаф. Почистил он и диванную подушку, переданную ему Дамардом на тропе сна, вернув ее на законное место, на диван в библиотеке.
В доме царила тишина. Видимо, все занялись своими обычными делами. Несмотря на количество жильцов, общие комнаты и спальни были расположены так, что при желании можно было легко остаться один на один со своими мыслями и занятиями.
Из огромного арочного окна библиотеки открывался чудесный вид на побережье.
Стояла ранняя осень, деревья только-только начали окрашиваться в золотые тона, в воздухе еще не появилась стальная холодная влага, саднящая горло, ветра еще не носили с собой дыма осенних костров, которые жители Алаутара любили разводить у берега моря по осени, сжигая в них сухие листья из своих садов и ненужные предметы домашней утвари и мебели. Осенью полагалось избавляться от «изжившего себя». Очень немногие владели заклинание белого огня, способного за секунды спалить что бы то ни было без следа. Это заклинание требовало большого магического потенциала или определенного количества цесмарилов – металла, усиливавшего магический потенциал. Цесмарилы переплавляли в монеты, являющиеся в Алаутаре универсальной валютой. Если разведение костра белого огня стоило магу слишком дорого, он предпочитал разводить обычный костер. Таких было большинство. Поэтому по осени вдоль побережья часто горели костры.
Гаю импонировала эта традиция. В первую свою осень в Алаутаре он сам зажигал «осенний костер», символически спалив в нем «прошлое». Конечно, это был самообман. Он знал кто он – Стихия Великого Огня Гаитоэрант, пришедший в Алаутар в виде джина, духа Стихии, воплотившегося в смертном теле аркельда. И все же думать, что жизнь началась с чистого листа было приятно.
Тихо тикали огромные настенные часы, за окном собирались грозовые облака, сравнивая на горизонте цвет моря и неба, погружая мир в сплошную сине-сиреневую бесконечность.
– Ой, ты тут? – воскликнула с порога Кайлин, – Я думала, ты дрыхнешь после своих приключений.
– Я собирался именно так поступить, – признался Гай, – Как-то меня подзадолбали трудности и лишения. Как там несчастная жертва моего неумелого лечения? Я не нанес ему непоправимого вреда?
Кайлин покачала головой.
– Ты все правильно сделал, однако этот способ крайне болезненный, не будь он хорро, он бы умер от болевого шока. Но ему повезло, он именно хорро, поэтому ты просто спас ему жизнь, кровопотеря была критическая, не сделай ты того, что сделал, он бы истек кровью. Сейчас с ним все в порядке, – она прошла к книжным полкам и взяла несколько книг, – Дъёр сказал, что о хорро вскользь упоминается в книгах об истории лечебницы Хоррат. Я не помню, чтобы прежде читала об этом.
– Мне