в мужний дом в тот день я не смогла. Силы покинули меня, и сморил тревожный сон. В нём я летала над полем брани и помогала павшим воинам найти дорогу в мир Слави: именно там обретали покой души воинов.
Я ощущала, будто подлетаю к ним и указываю путь. Ведь когда гибель внезапна и дух покидает тело не добровольно, то он может потеряться, заблудиться между мирами. За каждым воином, сопровождённым мной, я видела слёзы их жён и матерей, непонимающие глаза детей, когда им говорили, что отец не вернётся.
Больше всего я боялась увидеть среди павших своего брата. Он единственный из моих родных, чья судьба была мне неизвестна. Окинув вниманием всё поле, я не увидела его ни среди живых, ни среди ушедших.
В таком забытьи я пребывала довольно долго. Открывала глаза, чтобы попить бабушкиных отваров, и меня вновь уносило на поле брани.
Под вечер к нам пришёл брат Демида, спросить, всё ли со мной хорошо.
Колдунья ответила, что я останусь у неё на несколько дней.
Наутро мне стало лучше, и я смогла поесть, успокоить дитя, бьющееся под сердцем, и спросила у бабушки:
– Что со мной было ночью? Почему я провожала воинов? Ведь никогда раньше со мной такого не было.
– За всё своя цена, Млада, ― услышала я в ответ. ― Ты прошла к Демиду и оживила древнюю магию амулетов, но кто позволил тебе это сделать? Кто провёл тебя к воинам? Только милостью Богов ты оказалась там. Они помогли тебе и потребовали плату: побыть Перуницей ― той, кто оберегает воинов, а после гибели провожает их в покой.
– Но я не видела на поле брани своего брата ― ни среди живых, ни среди павших, ― вспомнила я свои видения. ― Ты знаешь, где он?
– Мой внук жив, ― ответила бабушка, ― больше нам пока знать не надо.
Я улыбнулась, это была хорошая весть.
Глава 3
Путь во тьме
Следующие дни я жила в доме колдуньи. Её дух помогал мне уменьшить тревожность за судьбу мужа и восстановить силы после моего путешествия. Я плохо видела Демида, он продолжал быть скрытым для меня. Но могла смотреть на него глазами хозяйки дома.
Мой Ладо с отцом, княжичем и двумя дружинниками двигался незнакомыми тропами. Скакали они день и ночь и всё ближе были к граду своему, только приближались с той стороны, где никогда не хаживал человек. Лишь диким зверям знакомы эти места.
И вот впереди уже болотистый лес. Кони с трудом преодолевают поваленные деревья и мягкий, влажный снег. В некоторых местах вязнут, брыкаются, отказываются идти вперёд.
Княжич шпорит коня, а он ни с места. Ржёт и бьёт копытами.
– Спешиться нам надо, ― сказал Ведмурд. ― Не пройдут тут кони. Самим нам надо. Если выберемся из этого леса, то в ближайшем селении других коней возьмём. А этих отпусти, княжич, нехорошо животных губить.
Спешились всадники. Костёр развели. Да ночлег не радует. Тёмный неприветливый лес кругом. Там и здесь топи, мягкий, обманчивый снег. Качают головой дружинники, не видят прохода вперёд.
Ночью волки завыли вдалеке, добычу приближающуюся