братия служила,
Подобных мест у нас полным-полно,
Ну, а теперь, сдаётся мне, всё чаще
Там, где народ работал настоящий,
Совсем другое крутится кино.
Мои друзья в отставку в девяностом,
Колюха с Витькой, вышли. Ой, не просто,
Как и другим уволенным ментам,
Им было в этом новом СССРе,
Где каждый день невзгоды, словно звери,
За нами вскачь летели по пятам.
Нас жизнь трясла, корёжила, долбала
И так, и сяк, и всё ей было мало, —
Упал? Утёрся? Вот тебе ещё!
Сумятица и хаос на гражданке —
Вчерашние ворюги вышли в дамки,
А мы, так и вообще уже не в счёт.
Сказать вот так всю правду про Витюху,
Он у вокзала чипсы, бормотуху
И всякую другую ерунду
Ночами продавал, не скрою, было,
И бывшие научные светила
Стояли вместе с ним в одном ряду
И колбасу, горошек продавали,
Консервы, водку, тем и выживали,
И выжили в итоге. Знай, народ,
Что всё у нас наладится когда-то
И что довольно крепкие ребята
Науку нашу двигают вперёд.
Витюха, тот ещё и стеклотару
Умел сдавать, и песни под гитару
За деньги на Арбате исполнял —
И джаз, и блюз, и русские частушки,
Но всё же после выпитой чекушки
Настроен был на оперный вокал.
А Колька наш галопом одичалым
В учителя помчался поначалу,
Такой вот у судьбы его изгиб —
Пошёл работать в школу по соседству
Ботаником, поскольку с малолетства
Был знатоком аквариумных рыб.
Короче, нас всех помотало,
И термин «усталость металла»
Вполне уже к нам применим.
Мы нервы имели стальные,
Но в новой свободной России
Хана наступала таким,
Как мы, кто закон и порядок
Без всяческих разных оглядок
Привык соблюдать до конца, —
Истрёпаны нервы, как тряпки,
Истлели, как старые тапки,
Изношены наши сердца.
Как камни по насыпи, вниз мы
На самое дно этой жизни
Скатились, как брёвна в овраг,
Но есть кое в ком ещё сила,
И мысль – та, что Кольку пронзила,
Звучит приблизительно так:
«Хочу, чтоб житьё было наше
Таким, чтобы хлеба и каши
Всегда было вдоволь у нас,
Чтоб люди друг друга не грызли,
И слёзы – солёные брызги —
У них не катились из глаз».
Вот так вот как раз он и думал,
Когда тяжело и угрюмо
Дома обступили его
В селе, по которому голод
Ударил однажды, как молот,
И нет там теперь никого.
«Вперёд! – сам себе говорил он, —
Долой болтовню, мне по силам
Наладить нормальную жизнь —
Не здесь, где и впрямь больше нету
Вообще ничего, а хоть где-то.
Давай ты уже, подружись
Со