товарищ вице-адмирал, – слукавил командир и жалобно посмотрел в глаза попугаю, мол, помолчи, брат, сделай милость, не выдавай.
– Ну что ж, молодцы, – похвалил Улетов. – Попугаи хорошо переносят качку и смогут развлечь экипаж в походе.
Улетов еще немного постоял у клетки, где, склонив голову набок, за ним молча наблюдал Кеша, и вышел из каюты, направившись в сторону трапа.
Командир облегченно вздохнул. Кеша не подвел. Попугай стал во все горло требовать алкоголя, выкрикивая «Давай выпьем!», «Налейте птице!» и самую опасную констатацию «Кеша – дурак!» лишь после того, как адмирал со свитой покинули корабль.
Проводив высоких гостей, командир снял фуражку и протер платком мокрый от пережитых волнений лоб. После чего улыбнулся и, обращаясь к старпому и заму, пошутил:
– Мужики, купите этому пьянице от меня пачку сушек и сладкого шампанского. Заслужил, каналья!..
2.БЕЛЫЙ ТАНЕЦ
После развода с женой и ее скорого убытия к теще в Питер, капитан-лейтенант Петр Воробьев, как ни странно это звучит, проникся к своей Людмиле неподдельной благодарностью. Анализируя три года совместной жизни, он был весьма признателен этой женщине, ведь именно она умудрилась за этот небольшой срок напрочь отбить у него не только малейшее желание когда-нибудь снова жениться, но даже ликвидировала саму мысль о повторении данного рискованного эксперимента!
– Наконец-то закончились нелепые скандалы, идиотские разборки и регулярные причитания, – искренне радовался Петр. – Теперь буду умнее, никто и никогда больше не увидит меня в загсе. Дудки!
Но холостяцкая жизнь, как известно, имеет не только свои ярко выраженные плюсы, но и существенные минусы. По прошествии определенного количества дней с момента развода он уже не так яростно высказывался о семейной жизни, имея в виду некоторые весьма приятные моменты, связанные в первую очередь с интимной стороной этого совместного женско-мужского предприятия.
По этой причине, когда после двухнедельного пребывания в суровом осеннем штормовом море к нему подошел коллега по службе Славка Зощенков и предложил провести свободный вечер в местном ресторане «Чайка», Воробьев ни минуты не колебался и с радостью согласился. Ведь грех предаваться унынию, когда на свете существуют и другие грехи! Зощенков, как и он сам, был холостяком, на корабле считался компанейским парнем, а близкие друзья прозвали его Щеном. Причина такого прозвища была насколько примитивной, настолько и юмористической. Однажды корабельный писарь неправильно напечатал в суточном плане Славкину фамилию, сделав пробел после первых двух букв: «ЗО ЩЕНКОВ». Новый старпом, назначенный на корабль накануне, зачитывая на построении после спуска Андреевского флага план на следующий день, по незнанию ошибся и прочел то, что изобразил писарь, как «Тридцать щенков». Все, кроме Зощенкова, долго и беззлобно смеялись, а корабельные острословы сразу же взяли на вооружение этот ляп, прозвав Славку для краткости и в память