передразнила тетка. – Экий ты недогадливый. В колодец надо слазить.
Ганс подошел к каменному бортику, нагнулся и посмотрел вниз. Из темного колодезного нутра веяло холодом, глубоко внизу недобро блестела вода.
– Ну не знаю, – задумчиво произнес Ганс. Манерой общения незнакомка сильно напоминала мачеху. Зря он что ли из дома сбегал?
– Да тут и дел-то – раз плюнуть, – подала голос тетка. – Залез – и вылез.
– Ну да, конечно, – начиная испытывать удовольствие от препирательства, ответил Ганс, – это вы так думаете, что быстро, со стороны глядючи.
– Лезь давай, кому говорю! А то в лягушку превращу!
– Чем превратите? Палочка-то ваша – тю-тю, – Ганс многозначительно приподнял бровь.
– Ах ты… – начала-было тетка, но передумала. – Хорошо, давай так: ты достаешь палочку, а я исполняю твое желание.
– Три?
– Одно!
– Любое?
Тетка окинула его мрачным взглядом и нехотя ответила:
– Любое.
Во взгляде явственно читалось «подавись».
– Хорошо, – улыбнулся Ганс, протягивая ей руку. – Скрепим договор кровью?
– Вот еще, – скривилась ведьма. Плюнула на свою ладонь и ухватилась за руку Ганса.
Тот содрогнулся, почувствовав влагу, но виду не подал, надеясь вымыть руку в колодце.
– В общем так, – заявила тетка, разматывая веревку, которая служила ей поясом, – залезаешь в ведро. Спускаешься вниз. Находишь палочку и привязываешь ее к веревке. Дергаешь – и я ее достаю.
– А я?
– А ты вылезешь по веревке, к которой привязано ведро.
– Ну уж нет! – возмутился Ганс, обвязывая веревку вокруг себя. – Только вместе со мною!
– Да я тебя не удержу, ты ж вон какой бугай… И вообще, ты будешь в ведре, чего тебе бояться?
– Да мало ли…
С «бугаем» Ганс даже спорить не стал, настолько это утверждение было глупым. Уличные ребята дразнили его «мелочью», а матушка до самой смерти звала «мышонком». За последние два года он, конечно, подрос, но мачехе и ее дочерям даже до плеч не доставал.
Предосторожность оказалась не лишней – ведро оборвалось почти сразу и спускаться пришлось вручную, под ругань держащей веревку тетки, упираясь в скользкие стенки босыми ногами. Колодец казался бесконечным, внутри было холодно и противно. Воды на дне оказалось почти по горло, так что за палочкой пришлось нырять. А потом, стуча зубами, выбираться наружу, цепляясь за камни едва ли не зубами. Если бы не поддержка сверху, сам бы Ганс ни за что не выбрался.
Когда, перегнувшись через край, он вывалился наружу и растянулся на траве, то словно попал в рай, недоставало лишь пения херувимов. Вместо небесных звуков над ухом прозвучал нетерпеливый возглас:
– Ну, давай сюда палочку!
– А желание? – не спеша разжимать руку, напомнил Ганс.
– Да помню я, помню! – тетка выдрала палочку из его пальцев, вытерла и любовно прижала к груди. – Ну, говори, чего ты там хотел? Денег? Славы?
– На бал хочу, –