Не покидайте отца и утешьте его старость.
– Ну хватит, ничтожная раба! Слишком ты разговорилась. Если вздумаешь ослушаться, пожалеешь! Ты меня знаешь…
Перед тем как караван тронулся в путь Такла-Макан в предрассветных сумерках сбежала.
Погонщики обратили внимание, что туман больше не преследует караван, и с облегчением удалялись всё дальше, не ведая, что творилось в долине после их ухода.
А уйгуры, проводив караван, скрывшийся за отрогами гор, ужаснулись, ибо обнаружили, что в долину вторглось несметное войско. Уйгуры бились отчаянно. Но разве может россыпь устоять против внезапного и сплочённого натиска.
И вот в шатре Такла-Макан стоит связанный Лобнор. Немало воинов императора лишилось жизни, чтобы захватить его в плен. Но почему у Такла-Макан тревожно на душе? Почему не ощущает она ликования, что Лобнор теперь её? Почему когда она смотрит в его хрустально-синие глаза, у неё нет уверенности, что борьба закончена? Что мешает ей радоваться и насладиться своей победой? Может быть то, что читает она на его мужественном лице, во взгляде его прекрасных глаз? Многознающей Такла-Макан не обязательно слышать то, что он может ей сказать. Она без слов понимает, что он наполнен скорбью за своё племя, страданием и тревогой за родных и …презрением к ней, предавшей гостеприимных уйгуров. И никогда он не переменится к ней. А ей нужна была его любовь. Так что значит всё напрасно? Не совсем. Ведь он разлучён с женой и дочерью, печалится и страдает без них. "Ну, что же, – решила Такла-Макан, – если он не желает быть со мной, то я не позволю ему быть с другой. Не в моей власти заставить его любить меня, но в моей власти обречь его на одиночество. На вечное одиночество! И пусть я сама сгину, но соединиться ему с любимой не дам".
Ночью Такла-Макан со слугами перевезла Лобнора подальше от селения, где остались пленённые Тарим и Кончедарья, в центр долины. Отпустила слуг и, когда те скрылись, произнесла магическое заклятие.
Утренняя заря рассеяла тёмный покров ночи. Солнечные лучи скользнули по долине и… заблестели в голубых водах озера, берега которого обнимали пески пустыни. Это Такла-Макан держала в своих объятьях Лобнора. Став озером Лобнор не перестал презирать Такла-Макан, ему была противна её близость. Он тосковал без дочери и жены. Его воды терпеливо искали проходы под песками.
А Тарим и Кончедарья узнали об участи Лобнора и горько плакали, ведь они заперты, и им уже не встретиться с ним. Тарим так любила Лобнора, что жизнь без него ей не мила, а Кончедарья обожала родителей и хотела, чтобы они, как и раньше были вместе. Родная Долина, куда падали слёзы жены и дочки славного витязя пожалела их. К сожалению, превратить Лобнора в человека она не могла, но ей под силу было иное… Долина превратила Тарим и Кончедарью в реки, и те помчались искать Лобнора. А он всё-таки нашёл проход, и однажды пески Такла-Макан обнаружили, что обнимают впадину, покрытую слоем блестящей соли, то были высохшие слёзы Лобнора, пролитые в разлуке с женой и дочерью. А Лобнор перетёк под песками и там, где их слой тоньше, просочился и к нему с ликованием устремились Тарим и Кончедарья. Но недолго длилась их