сплести, сплотить и получим плот. Отсюда и плетень, и все заплоты, сплошные заборы из брёвен, и плотность, грамм на сантиметр в кубе, и сплочённость перед бедой. Плот – сплочённые брёвна для того, чтобы плыть и ловить плотву.
– Камбала поплоще будет, камбалу надо было плотвой назвать…
– Видишь, Сень, достали, неучи! Ты-то что нарыл?
– Нарыл… – Семён не знал с чего начать: убогие с линейкой да картой изыскания в библиотеке дединовского клуба так причудливо вплелись в информацию из Катиной тетрадки и вчерашних снов, что сам уже не мог отличить приснившееся от вычитанного, поэтому начал с самого неглавного. – Малец-то наш закона не нарушал!
– Ты о ком? – удивился Аркадий.
– Екатерина в 1775 году издала указ для всех сословий, запрещающий жениться ранее пятнадцати лет. А наш путник женился в 1771, мог себе позволить в четырнадцать.
– О, господи… всё?
– Не всё. Ты, знаешь, что в 1771 году была издана фундаментальная «Британская энциклопедия», и очень странная в ней Россия.
– Большая или маленькая?
– Как посмотреть… – сделал Семён неопределённый жест. – Россия только с Петербургом, а дальше уже не Россия, дальше уже Тартария с Тобольском и всей Сибирью – слышал про такую страну?
– Что-то слышал, не помню где…
– А вот где, – Семён развернул тетрадочку, – «Тартарскую сшивку откладывать нельзя»! А вокруг – Независимая Тартария с Самаркандом, Китайская Тартария с Чиньяном… Поспешили англичане на свою голову, годок-другой повременили бы – и на будущее бы хлопот себе убавили.
– Не пойму, к чему ты это, – вздохнул ожидавший речной темы Аркадий, зато Николаич, загрустивший было от всех этих ямун и осуг, зашевелил ушами.
– К тому, что уже в 1772 году китайцы, например, уничтожили все книги по cвоей истории, у них ни на одном клочке ослиной шкуры не найдёшь Китайской Тартарии с Чиньяном, не было – и всё. В Британской энциклопедии есть, а у китайцев, которые в этом смысле местные, – нет. Через год у нас начинается двухлетняя якобы крестьянская война, в 75-м, через два месяца, как Емельке голову отрубили, Екатерина опубликовала манифест, в котором пугачёвское восстание предавалось «вечному забвению и глубокому молчанию»; ещё через месяц на другой стороне шарика образовалась страна Америка, США, наш путешественник отправился «сшивать Тартарию», и в это же время она со всех карт и летописей исчезла, а Америка возникла.
– Да мало ли на свете в одно время событий происходит!
– События событиям рознь. Такое впечатление, что в эти годы мир, как вор, своё пальтишко наизнанку вывернул, чтобы не узнали. По России прокатилась волна переименований: Яик в Урал, Белатырь… кстати, Аркань, я Белатырь нашёл – до 1777-го так называлась… Уфа! В те же годы поменяли все гербы российских городов и областей – зачем? А староверы-некрасовцы в 1775-м ушли с Кубани и воевали против нас за турок. Не странно ли?
– Ты скажи лучше, нашёл в Сибири Волгу? – с хитринкой спросил Аркадий.
– Нет, не нашёл… – вздохнул Семён. – Но зато все Оки на месте,