Тяжело создать, размножить просто. А эффект – да, эффект больше не от самого образа, от количества копий. Но это не сейчас, я ведь не пугать тебя собрался, я по делу. Долго ведь ждал – цени.
– Конечно, по делу, по делу… но как же… когда я не пойму – кто ты всё-таки?
– Я бы обсуждать это сейчас не брался. Как тебе сподручней, так и считай.
– Что ты меня путаешь?
– Ну, давай я прицеплю крылышки, пинетки на свои конские копыта натяну – легче будет? Мне ведь несложно, только лучше по-честному. Знаешь, позирую сейчас одному немчишке для поэмы, так он сразу придумал, как меня определить – длинновато, но в общем верно: часть той силы… ну и так далее. Не слышал? Ах да… Немцы умницы, души у них против нашей… вашей, конечно, скуповато, зато умом бог не обидел, этим они, кстати, нам родня куда большая, чем вы.
– Так, стало быть, ты всё-таки – бес?
– Опять он за своё! Для кого-то – бес, для кого-то наоборот. Вот принёс тебе великий дар прорицания – для тебя ангел, а для царей, которых ты с его, дара этого, помощью извести хочешь, – бес.
– Какой же ты ангел? – у тебя копыто!
– Копыто, – крякнул бес. – По стерне-то сподручней на копытах. Ты, наверное, когда бежал до дальней Волги, о таких-то мечтал? – И расхохотался (заржал). – Вообще-то, стоило бы тебе рассказать об этом походе, всё ли ты понял? Признайся, даже после Пути посещали тебя вопросы: и на кой ляд? А ума сопоставить не нажил.
– Ты умный – скажи.
– Отправили тебя… познакомить с самым древним человеком, который теперь – земля. Подружить, больше – породнить, хоть вы и так родня.
– А вы, бесы? Или вы всё-таки…
– Пойми, садовая голова, дело не во мне, а в тебе: кого ты во мне видишь, тот я и есть.
– Во мне… а где я? На свету или в тени?
– Когда родиться-то угадал, вспомни? День был равен ночи, редкое для земли время, когда свет с тьмою в согласии, когда одному нет власти над другим, и потому они словно одной заботой полнятся. Так что равно будешь окружён и агнцами, и демонами… Да не горюй ты… не знаешь разве, что все нынешние бесы – бывшие боги? Даже хуже: не просто бывшие, а преданные вами, людьми, боги. Понятно, обстоятельства! Один умник даже открытым текстом сказал, что все языческие боги – бесы. Ну, и довольно об этом, а то ведь легко тебе выведу, что истинные бесы – это вы, предающие своих богов люди, и, поверь, крыть тебе будет нечем. Или хочешь ещё о добре и зле порассуждать? За последнюю соломинку зацепиться? Даже не тщись – разочарую, да так, что эта соломинка, как бревно, тебя раздавит. Был бы ты хоть какой-никакой немец, я бы ещё попытался тебе объяснить, как этот чёрно-белый слоёный пирог добра и зла испечён. Тебе же, дураку, Бог специально дал такую редкую вещицу, которая без всяких рассуждений указывает, где добро, а где зло. Мне вот не дал, видишь, рассуждать приходится, а тебе-то зачем? Счастливчик, баловень господень, загляни в душу – там ответ уже исчислен с такой точностью, до которой всяким Гей-Люссакам за биллион лет не дойти. И за дело давай, за дело, мне ещё к немцу успеть,