поскольку сильно горчила.
Внимание простого рыбака Виллема Якоба Бейкельса (Бойкельзоона) из Голландии привлекла селедка. Бейкельс догадался, что источником горечи являются жабры селедки и ее быстро портящийся жир. Сначала он научился отсекать жабры быстро – одним движением ножа, а потом стал солить ее в дубовых бочках прямо на борту. Моментальная засолка позволяла избежать горечи от быстро портящегося жира.
Бейкельс, сделавший бросовую рыбу деликатесом, угостил ею своих односельчан. Слава об этом таящем во рту продукте, который к тому же было так приятно запивать пивом, разлетелась по меркам тех лет необыкновенно быстро – уже в тысяча триста девяностом году селедку в бочках впервые вывезли в большие голландские города на продажу, и она произвела настоящий фурор. Еще три года спустя селедка стала любимым и желанным гостем по всей Голландии и Фландрии. В конце девяностых годов не осталось ни одного королевского двора в Европе, где бы к столу не подавался этот деликатесный продукт.
Бейкельс умер в тысяча триста девяносто седьмом и настоящего селедочного бума не застал, однако был похоронен с большими почестями.
Ажиотажный спрос на новый продукт подстегивал предложение – в Голландии начался кораблестроительный бум. Стали строить не только суда для лова сельди – специально придуманные харингбюйсы, – но и суда для ее транспортировки в другие страны, а еще военные – для конвоев, охранявшие рыбаков от пиратов и кораблей под другими флагами. Да-да, лов селедки стал причиной нескольких «малых» войн!
Кроме того, корабль – это самый инновационный, наукоемкий и сложный «продукт» той поры, который вобрал в себя все лучшие достижения эпохи, а кроме этого, требовал развития сопутствующих производств и большого количества материалов и компонентов. Верфи требуют множества специалистов, а специалисты – множество древесины, металла, парусины и канатов – и эти производства появились в Нидерландах повсеместно.
Селедка и связанное с ней кораблестроение стимулировали импорт того, чего не хватало в Голландии: из Португалии и Испании привозили соль, из Скандинавии – лес, из Рейнской области – коноплю для плетения сетей и судовой оснастки.
Были строжайше ограничены сроки лова селедки, а также сроки ее засолки – для этого было регламентировано качество соли, бочек и обращение с бочками после улова.
Продажа бочек отдельно, особенно за границу, была запрещена во избежание фальсификата. Укладку селедки в бочки надлежало производить открыто, дабы любой желающий смог убедиться в высоком качестве продукта и правильности обращения с ним. Разумеется, появились и специальные знаки, которыми помечался качественный продукт.
Соль, использовавшаяся для засолки селедки, была выведена из-под всех налогов и пошлин, как и производство бочек и ввоз древесины, но не всей, а только того дуба, который шел на производство этих бочек. Дуб, покупавшийся для других целей, облагался соответствующими налогами.
Объемы бочек для засолки селедки тоже попали под строжайшую