Бог судил мне быть исповедником. Житие священноисповедника Романа Медведя
натолкнут их на то, что важнее всего знать теперь, что нужнее всего. И пусть никто не подумает, что мало придется изучать проповеднику, что на малое натолкнет его жизнь. Нет, на очень многое.
Если сначала ревностный проповедник находится более под влиянием слушателей, то потом он делается более воздействующим. Пусть кругом по его адресу раздаются благодарности от всех слушателей вместе и от отдельных лиц, – он знает, что сам по себе он ничего почти не сделал. Во-первых, сами слушатели нередко проявляют необычайную энергию и самодеятельность при желании основать, например, общества трезвости или при оказании кому-либо помощи. Если его внимательно слушают, то в этом более всего иногда он обязан той почти богослужебной обстановке, в которой он беседует. Не себе, иногда вовсе не выполняющему того, о чем беседует и что проповедует иногда студент, – а Тому, Кто вложил в его слушателей эти порывы к добру, Кто дал веру в священство и посланных Его, Кто возбудил уважение к богослужению, обязан проповедник, что слово, которое он возвещал, исполнено силы иногда для его собственного самоукорения; Ему он обязан и теми благодарностями, которые так изобильно выпадают на долю проповедника.
Когда проповедник начинает сознавать всё это, его положение по отношению к народу вполне уясняется. Он видит, что может употребить все добрые чувства народа во зло, с тем чтобы господствовать над наследием Божиим, а не служить ему. Он видит, что своим положением и сравнительной сознательностью он может так воспользоваться, чтобы держать народ в духовной теме. Оглядываясь кругом, он видит, что бессознательно или сознательно многие и в Отечестве нашем вступают на этот путь. Но кто дошел до этого сознания (если он честен), то еще ярче перед ним должен выступить идеал истинного пастырства как действительного воспитания душ живых. Он тогда воочию убеждается во всей силе слов Христа Спасителя: блюдите, да не презрите единого от малых сих, он чувствует страшную ответственность за всякую душу. Если у него есть некоторое превосходство над слушателями, он сознает, что обязан сделать всё, чтобы уничтожить это превосходство, чтобы стать вполне братом слушателю, чтобы у них одним отцом был Отец Небесный, а одним учителем Христос. Задача пастыря – так воспитать душу, чтобы она сама могла стать пред Господом и вполне свободно и сознательно избрала добро.
А когда пробудившаяся народная душа сразу переменяет свою жизнь в некоторых отношениях, взор проповедника и пастыря не должен ли быть устремлен на то, что должно быть дальше? Он вспомнит тогда о том, что христианство должно переродить все жизненные отношения по своему идеалу, слабым осуществлением которого была жизнь христиан первых веков, до которой нам далеко. А что здесь затронутся вопросы экономические, государственные, исторические, научные и всякие другие – это стоит вне всякого сомнения.
Здесь не могу еще умолчать о том, как, воспитывая проповедника, народный дух побуждает его и научает быть вполне искренним и не говорить