будет уже поздно. Но я этого, к счастью, уже не увижу!
И к тете Лене была отряжена специальная делегация, итогом чего и стало появление тети Лены, ее мужа и дочерей на семейных праздниках. Таня с Аней за минувшие годы подросли, стали вести себя чуточку потише. А их враждебность не была такой утомительной для слуха, как прежние вопли и постоянная беготня и топот, так что все смирились и решили, что и в их семье не без урода. Хочется Лене растить из своих девчонок несносных эгоисток и хамок – это ее личное дело. Когда-нибудь и впрямь поймет, да поздно будет.
Но сейчас, глядя на свою тетку, Леся видела, что тетя Лена так до сих пор ничего и не поняла. Тетя Лена оставалась слепой во всем, что касалось ее девочек. Когда Аня и Таня ушли, не сказав матери даже простого спасибо, не говоря уж о том, чтобы предложить помочь с уборкой или спросить, не нужно ли чего-нибудь сделать, младшая еще и громко рыгала, явно объевшись своего любимого салата и зеленого горошка, тетка обратила на Лесю сияющий взгляд:
– Как тебе девочки? Правда, они здорово подросли?
– О, да.
– А Таня? Правда, настоящая невеста?
– Да.
– А Анечка? – не успокаивалась тетка. – Она так расцвела! И у них обеих стали прекрасные манеры.
– Да… уж.
– Танюша стала часто улыбаться. Даже иногда целует нас с отцом!
В глазах матери появились слезы счастья.
– Ой, да что это я! – воскликнула она. – Сладкое-то девчонкам не предложила!
И схватив тарелку с домашним печеньем, тетя Лена понеслась следом за дочерями. Тетке и в голову не пришло, что можно позвать девчонок. Или, если уж на то пошло, после сытного ужина они могли обойтись и вовсе без сладкого.
Обратно тетя Лена появилась скоро. Но к столу опять не присела, а занялась приготовлением чая.
– Анечка чаю попросила, – суетилась она возле стола, – а Танюша компотику хочет. Гена, достань баночку. Там в холодильнике вишневый есть, ее любимый!
Дядя Гена безропотно открыл дверцу холодильника и передал жене пузатую банку.
– Открой.
Приготовив питье для дочек, тетя Лена снова убежала из кухни.
Воспользовавшись отсутствием тетки, Эдик повернулся к дяде Гене и спросил у него:
– Слушай… а тебе не кажется, что это уж слишком?
– Что?
– Ну, Лена суетится вокруг девочек, словно они…
– Какие?
– Больные или инвалиды! – в сердцах воскликнул Эдик, которого, похоже, этот культ Тани и Ани изрядно стал доставать. – Взрослые девицы, одна и вовсе уже на выданье, почему они по хозяйству пальцем о палец не ударят?
– Лена все делает.
– И чего она за ними носится?
Леся напрасно пинала под столом разошедшегося Эдика, тот ничего не чувствовал, а вот дядя Гена от каждого слова Эдика болезненно морщился и жалобно поглядывал на Лесю.