пятнышки, которые были здесь годами, и те, которых вообще не было.
Это было удивительно. Но, как я уже сказал, – люблю неожиданности.
Когда я снова обратил взгляд на Билли, он разворачивал пакетик фольги, вынутый из вещмешка. Из фольги он осторожно извлек четыре печенья и разложил на столе – по одному перед каждым стулом.
– Так, так, так, – сказал я. – Что мы имеем?
– Печенье с шоколадной крошкой, – сказал Билли. – Салли испекла.
Пока мы молча жевали, я заметил, что Билли смущенно смотрит в стол, как будто хочет что-то спросить.
– О чем задумался, Билли?
– Все за одного, один за всех, – неуверенно сказал он. – Это из «Трех мушкетеров», да?
– Точно, mon ami.
Можно подумать, что установив источник цитаты, малый будет ужасно доволен собой, но вид у него был унылый. Подавленный. При том, что одно упоминание «Трех мушкетеров» обычно вызывает у мальчишек улыбку. Так что огорчение Билли меня озадачило. Но, собравшись уже откусить от печенья, я подумал о том, как они разместились на столе… все за одного, один за всех…
И положил свое.
– Билли, ты смотрел «Трех мушкетеров»?
– Нет, – с оттенком прежней унылости ответил он. – Но я читал.
– Тогда ты лучше других должен знать, насколько неправильным бывает заглавие.
Билли поднял голову.
– Почему, Дачес?
– Потому что на самом деле это рассказ о четырех мушкетерах. Да, начинается он с прекрасной дружбы Ортоса, Пафоса и Артемиса.
– Атоса, Портоса и Арамиса?
– Точно. Но главная история там про то, как молодой искатель приключений…
– Д'Артаньян.
– …как Д'Артаньян сходится с этой удалой троицей. И спасает честь самой королевы.
– Правильно, – сказал Билли, выпрямившись на стуле. На самом деле, это рассказ о четырех мушкетерах.
Довольный проделанной работой, я сунул в рот остаток печенья и стряхнул крошки с пальцев. А Билли по-прежнему напряженно смотрел на меня.
– Чувствую, у тебя что-то на уме, юный Уильям.
Он подался вперед, насколько позволял стол, и заговорил вполголоса.
– Хочешь знать, что я сделал бы с пятьюдесятью тысячами?
Я тоже подался вперед и ответил тихо:
– Больше всего на свете.
– Я построил бы дом в Сан-Франциско, штат Калифорния. Белый дом, как этот, с маленькой верандой, кухней и гостиной. А наверху – три спальни. Только вместо сарая с трактором будет гараж для машины Эммета.
– Чудесно, Билли. Но почему Сан-Франциско?
– Потому что там мама живет.
Я откинулся на спинку.
– Не может быть.
В Салине, когда Эммет заговаривал о матери – а случалось это редко, – он всегда говорил в прошедшем времени. Но не было речи о том, что мать уехала в Калифорнию. Он выражался так, как будто она отбыла в мир иной.
– Мы уедем сразу, как только отвезем тебя и Вулли на автобусную станцию, – объяснил Билли.
– Вот