рукой Османа, был совершенно чудным. И Париж здесь оставался Парижем. Тем более к Марго она уже давным-давно привыкла, как привыкают к регулярно повторяющимся стихийным бедствиям. И не только притерлась, но и даже научилась извлекать из их совместного обитания определенные преимущества.
Марго, как и все коренные парижанки, считала, что мир крутится вокруг нее и создан исключительно для ее удобства. То есть проезжая часть улиц была создана для пешеходов, если Марго хотелось издалека поглазеть на какую-то витрину, а пешеходная – для водителей, если Марго находилась за рулем своего авто. В бутиках, где цена одной ленточки превышала минимальную недельную заработную плату, Марго требовала к себе исключительного внимания, даже если зачастую ничего не покупала. В ресторанах она ухитрялась выводить из себя ко всему привычных парижских официантов. Но российское слово «стерва» как-то к Марго не подходило. «Стерва» обозначает обычно существо слегка злобное, неуравновешенное, стремящееся что-то урвать и которому руку в пасть класть не советуют. Нет, сравнивать лучшую подружку Екатерины Великой с обыкновенной стервой было невозможно – все равно что сравнивать «Незнакомку» Блока с сочинением второклассника Вовы Сидорова. Вот именно Кася наконец нашла более точное определение. Марго была настоящим шедевром, произведением искусства, созданным трепать нервы другим представителям человеческой и не только человеческой породы.
Вполне понятно, что вначале даже от простой идеи жизни в обществе Марго в течение нескольких месяцев Касе стало дурно. Но особого выхода у нее не было. Все началось с того, что она наконец-то решила упорядочить собственную жизнь. То есть хоть каким-то образом организовать свое существование. Сыграл роль и навязчиво маячивший где-то рядом с линией горизонта тридцатилетний юбилей. К этому возрасту полагалось вставать на ноги и, предпочтительно, на свои собственные. А Кася, до этого зарабатывавшая на жизнь написанием диссертаций на заказ и поиском утерянных произведений искусств, решила, что пора обзавестись хоть каким-либо намеком на профессиональную карьеру. Екатерина Дмитриевна приняла эту новость на «ура». Она уже почти махнула рукой на чудачества дочери. Поэтому новость оказалась для нее неожиданной и приятной. Мать, которую за глаза Кася называла Екатериной Великой, тут же задействовала все имеющиеся знакомства и нашла для дитяти временный контракт в одном из дочерних предприятий аукциона Кристис. Предприятие занималось экспертизой произведений искусства, и Касино резюме показалось им интересным. Дело оставалось за жильем. Но снять квартиру на несколько месяцев было невозможно, комнаты для туристов сдавались по заоблачным ценам, а дешевые отели были слишком уж отвратительными. В этот момент в качестве ангела-избавителя и появилась Марго с предложением, согласившись потерпеть потомство своей лучшей подруги несколько месяцев, пока Касина ситуация не прояснится.
Консультационная фирма, в которую попала Кася, с хлеба