за Польшу, которая отказалась от этой помощи»[305]. Но, как Лондон, так и Париж ограничились лишь формальными обращениями к Польше и Румынии.
В то время Черчилль в своих выступлениях неоднократно призывал:
«Я хочу, чтобы обе эти страны (Англия и Франция) обратились ко всем малым государствам, которых нацистская тирания хочет поглотить одно за другим, и заявили им без обиняков: «Мы не станем вам помогать, если вы сами не поможете себе. Что вы намерены предпринять? Какой вклад сделаете вы? Готовы ли вы оказать определенную услугу делу защиты Устава Лиги?»[306].
«На востоке Европы находится великая держава Россия, страна, которая стремится к миру; страна, которой глубочайшим образом угрожает нацистская враждебность; страна, которая в настоящий момент стоит как огромный фон и противовес всем упомянутым мною государствам Центральной Европы… какими бы близорукими глупцами мы были, если бы сейчас, когда опасность так велика, мы чинили бы ненужные препятствия присоединению великой русской массы к делу сопротивления акту нацистской агрессии»[307].
«Все мы надеемся, что без дальнейшей проволочки будет заключен прочный союз с Россией. Можно считать, что требование русских о том, чтобы все мы сообща противодействовали акту агрессии, направленному против прибалтийских государств, было справедливым и разумным, и я верю, что мы полностью согласимся удовлетворить это требование. Дополнительные гарантии ни на йоту не усиливают грозящую нам опасность, если сопоставить это с тем, что мы выигрываем в деле коллективной безопасности при помощи союза между Англией, Францией и Россией»[308].
Польша ответила, что она «быть четвертым не хочет, не желая давать аргументы Гитлеру»[309]. «Для нас это принципиальный вопрос, – говорил Бек французскому послу в Варшаве Л. Ноэлю, – у нас нет военного договора с СССР; мы не хотим его иметь…»[310]. «Независимо от последствий, – твердил главнокомандующий польской армией Э. Рыдз-Смигла, – ни одного дюйма польской территории никогда не будет разрешено занять русским войскам»[311]. Румыния, также, несмотря на уговоры союзников, категорически отказались от сотрудничества с СССР[312].
Конечно, Польша и Румыния имели свои причины отказываться от сотрудничества с СССР, но в данном случае это не играло никакой роли. История давала СССР не менее веские причины, чтобы не идти на сотрудничество с той же Польшей. «Мы не верим, что СССР согласится воевать в защиту Польши и Румынии после того ущерба, который ему нанесли эти страны, – заявляли в июле 1939 г. немецкие представители, – Это было бы также ненормально, как если бы Германия стала воевать за Польшу…»[313].
Однако угроза войны не оставляет выбора: прошлое здесь уступает требованиям будущего. Очевидно, именно поэтому Ширер приходил к выводу, что «поляки проявили непостижимую глупость»