поправила девочка. – Мою маму звали Алина.
– Не смей вспоминать о своем прошлом! – рассердилась директриса. – Теперь я – вся твоя семья. Всех моих сироток-воспитанниц зовут ри Лидия. И точка! Так будет написано в твоих новых документах.
Малышка всхлипнула и, не сдержавшись, опять заплакала. Она могла смириться с другим личным именем для себя, но менять приставку с именем матери казалось ей кощунством. Она всегда знала, что будет зваться ги Алина, если, конечно, не повысит статус. Женщины-маги добавляли «ун» перед именем матери, инквизиторы – «ин». И лишь сироты, люди, выгнанные из семьи за проступки, и бывшие преступники в принудительном порядке использовали артикль «ри». Мужчины соответственно ставили после личного имени имя отца.
– Это неплавильно, – не сдержалась Тая.
– Не смей со мной пререкаться, соплячка! Тебе не помешало бы для профилактики вбить немного хорошего воспитания.
– Детей нельзя бить, – замотав головой, повторила малышка фразу, слышанную когда-то от родителей.
– Да? И кто же мне запретит? Ты? – вышла из себя директриса, которая не любила своеволия и не терпела, когда ее власть кто-то оспаривает. – Малика! – громко закричала она так, что было слышно, наверное, даже на первом этаже.
Девушка-помощница вошла буквально через несколько секунд. Она наверняка ошивалась в коридоре и за неимением другого развлечения слушала под дверью и ожидала результата разговора.
– Соберешь воспитанниц в общем зале и при всех всыплешь новенькой пять ударов ремнем, – приказала Лидия, искренне считая, что действует на благо подопечных. Своеволие сразу надо пресекать, иначе в будущем будет сложно контролировать всех сирот. – Потом подселишь ее к кому-нибудь и все объяснишь про обязанности.
– Хорошо, – кивнула Малика, которая, очевидно, не усматривала ничего неправильного в этих словах.
Она без всяких эмоций подошла к Тае и схватила ту за предплечье. Девочке не было больно, но и вырваться не представлялось возможным. Воспитательница потянула новую сиротку в коридор.
– И еще, Малика… – окликнула девицу директриса.
– Да?
– Эту строптивую крошку зовут теперь Тэйра ри Лидия. Позаботься о том, чтобы она усвоила этот факт.
Если у малышки сначала и возникло желание проявить упрямство и не отзываться на новое имя, то после экзекуции оно начисто пропало. «Тэй-ра, Тэй-ра, – вместо счета по слогам проговаривала Малика, нанося ремнем довольно чувствительные и болезненные удары. Вырваться переброшенная через колено девочка не могла, так как силы были слишком не равны. Но физическая боль оказалась ничем по сравнению с испытываемым ею стыдом. В огромном для шестилетней крошки зале собралась большая группа сироток разного возраста – лет от трех и до достигших совершеннолетия, наступающего в восемнадцать весен. Отдельно в уголке выстроились воспитательницы в одинаковых уныло-серых форменных платьях.
Тая снова