чтоб вы знали, и она никогда не принимает мамины подарки. Ни-ког-да. Ну не принято у них среди врачей это. Но мама каждый раз с остервенением пытается всучить коробку конфет, плитку шоколада или еще какую-то еду доктору Дюлак. В этой ситуации неудобно всем – доктору отказываться, маме принимать отказы, а мне – одеваться самостоятельно, пока мама пытается довести до конца свой акт доброй воли. Я вот недавно смотрела фильм про сахар и про те ужасы, которые происходят от него в организме. Нет, меня это от сладостей не отпугнуло, я человек стойкий, а моя любовь к сладкой выпечке вообще неубиваема. Но теперь я со всей ответственностью заявляю, что если врач принимает в дар что-то сладкое, то такой себе из него врач. Ну, они-то все это и без фильмов должны знать. А вот мадам Дюлак врач просто превосходный, я уверена.
В больнице пахнет чистотой и лекарствами. Вернее, чистота сама по себе вряд ли пахнет, а вот дезинфицирующие средства пахнут так, что перепутать больницу с другим местом невозможно даже с закрытыми глазами. Пока мама заполняла какие-то бумаги на ресепшене, я сидела в холле и разглядывала других посетителей больницы. Мы пришли как обычно рано, доктор Дюлак была занята другим пациентом, поэтому после ресепшена мама пошла к автомату, чтобы выпить кофе. Вообще, дома я тоже пью кофе, но мне, вероятно, нельзя его пить. Поэтому на всякий случай при маме я не афиширую свою любовь к нему. Возможно, покажется странным, но мне нравится ездить в больницу. Во-первых, у мамы в день осмотра всегда выходной, а значит, мы проводим время вместе. А во-вторых, я больше никуда не выхожу из дома, поэтому для меня это всегда долгожданная смена обстановки. Мне еще повезло жить с моим заболеванием в век интернета, а как люди страдали раньше?
– Кати, пойдем! – скомандовала мама, сделала последний глоток кофе и выкинула стаканчик в урну у автомата.
Доктор Дюлак стояла в дверях своего кабинета и прощалась с каким-то пациентом. Мы встали чуть подальше. Мама держала в руках бумаги, которые дали ей на ресепшене, и нервно постукивала каблуком по гладкому белому полу.
– Мадам Лакруа, Кати, добрый день. Проходите, пожалуйста, – наконец сказала она, широко улыбнувшись.
Минут десять доктор Дюлак слушала меня и задавала стандартные вопросы про то, делаю ли я дыхательную гимнастику, все ли препараты принимаю вовремя, как себя ощущаю. В целом, у меня-то все как обычно. Только вот в последнее время я стараюсь не делать резких вдохов, иначе у меня появляется одышка. И поэтому приходится перемещаться медленнее и сильно не напрягаться физически в целом.
Мама с интересом слушала мои откровения. Доктор Дюлак понимающе покивала, записала что-то в бумагах, которые мы принесли, и попросила меня выйти подождать в коридоре, потому что она хочет поговорить с мамой.
Я, конечно, собралась и вышла, но мне всегда это казалось странным. Я выхожу за дверь, чтобы они с мамой могли обсудить мое здоровье. Моё, понимаете? А я тут как бы совсем не при чем, это вроде как их личные дела, в которые мне лезть не стоит.