на зависть. Ты родился с золотой ложечкой во рту!
– Я тебя удивлю, – сказал он печально. – Мои родители ютились в бабушкиной однушке, единственное наследство от маминых предков. Папа – сирота. Когда я родился, мама прервала учебу. Папа пахал инженером в конструкторском бюро, получал копейки, брался за любые подработки. Его никогда не было дома, мама сходила с ума от неустроенности, нехватки средств и мужика рядом.
Антон погрузился в сидение, словно настраиваясь на долгий рассказ.
– Думаю, тогда мать и разлюбила отца. Ему предложили по знакомству место в строительной фирме, где тот трудился по ночам, за более стабильный оклад, чем случайные подработки ранее. Он выкладывался полностью, давал неплохие идеи, дорос до главного прораба. Это было очень рискованно по деньгам, папе пришлось уйти из конструкторского бюро и посвятить все время стройке. Мама не поддержала его, испугалась риска. Я только пошел в сад, мама вернулась на учебу, а отец поменял свое уважаемое место с стабильным малым заработком, на что-то неизвестное, без возможности подработок.
Он вздохнул, на меня не смотрел, это был диалог с собой.
– Мама взялась за подработки после института, я ночевал у соседки бабы Люси или охранницы в саду. В какой-то период меня определили в круглосуточный сад, где я жил неделями, скучал, черт возьми.
Я погладила его по руке, не могла подобрать слова поддержки, чтоб они были не лишние. Антон, всё еще с отсутствующим взглядом, словно повинуясь рефлексу, перехватил и поцеловал мою ладонь, а потом продолжил:
– Отца заметил директор стройки, отметил острый ум, свежий взгляд и опережающие сроки проекты. Папкина карьера пошла в гору. Он стал работать, отдавая проекты за проектами, ему выделялись самые перспективные и дорогие стройки. Через пару лет отец накопил приличный стартовый капитал на открытие своего дела и покупку небольшой квартиры, которую он отремонтировал своими руками и продал в разы дороже. Так и зародились его два детища: мебель и недвижимость. Конечно, ему помогли раскрутиться новые влиятельные знакомства и спонсорство бывших клиентов по строительству. У него появились влиятельные заказчики, всем хотелось эксклюзива и ручной работы, рынок еще мало что мог предложить искушенным клиентам. А отец мог. Позже он стал пропадать на ночных встречах и перестал жить с нами. Я его не виню. Дома пилила мать, да и резкое финансовое благополучие открыло много дверей, в которые не заглянуть мало у кого хватит силы воли.
Антон замолчал, ухмыльнулся какой-то неозвученной мысли и продолжил:
– Мамина учеба окончилась, у нее имелись блестящие практики в юриспруденции. Она подала на развод и получила очень неплохие отступные от отца. Тогда это очень ударило по нему. Он любил мать, по своему, но очень любил. И для него это была потеря. Мне было 10, и я уже все понимал, а через 3 года мать вновь вышла замуж за успешного адвоката по уголовным делам, вдовца, отца пятилетней девчонки. Год я прожил с ними, потом год у отца. И в итоге все согласились, что мне было бы лучше жить одному в бабушкиной квартире, и до школы ближе добираться.
– Боже, Антон, ты же был