Кирилла. Он уносился прочь, в красочные глубины своего подсознания, рисовавшего ему новую, непознанную картинку реального мира.
На время лишившись разума, он успел сохранить одно лишь чувство: желание уединиться, покинуть это шумное, многолюдное, но такое пустое место.
Сам того не ведая, он вышел на трассу. Светало. Солнце лениво выползало из-за спящих домов, обдавая улицы первой порцией лучей. Всё вокруг казалось таким прекрасным, таким нереальным. Кириллу казалось, словно лучи – это радостные девушки, что обволакивают его тело своими тёплыми и обильными объятиями, а солнце – огромная светящаяся дверь к его мечте.
Искренне улыбнувшись и вытянув к нему руки, как ребёнок протягивает их к матери, он медленно зашагал к ней. Вот она! Так близка, так ощутима, и, наконец-то, так достижима. Он медленно на ватных и неумелых, как у ребёнка, ногах шагал всё ближе и ближе к ней, всё дальше заходя на проезжую часть. Впервые за столько лет он почувствовал себя счастливым – всё, решение всех проблем, коими он терзался последние годы, было прямо перед ним, дразня его, как влажный сосуд с водой измученного жаждой путника.
Он в последний раз протянул к нему дрожащие от радости руки, прежде чем его оглушил разрывающий реальность звуковой сигнал автомобиля. Он резко повернулся в его сторону и увидел, как на него со страшной скоростью прёт безобразный чёрный внедорожник с шипами и клыками на бампере, а за его рулем безликая фигура в тёмном плаще и шляпе.
Это было последнее, что увидело его сознание, прежде чем раздался глухой удар, его тело подлетело, а голова, упав, раскололась на кровавые части. Как и его призрачная мечта…
ГЛАВА 11
Я очнулся от имитации скорого сна после таблетки покоя. Ощущение сонного умиротворения прошло мгновенно, едва я открыл глаза. Здесь, в отличие от Мира Живых, проблем с пробуждением и желанием поспать ещё пять минут не возникает. Встаёшь, будто и не спал, только душа чувствует некую облегчённость. Хоть на пару часов, но отвлеклась от окружающего мира.
Извозчику хорошо, может хоть изредка уйти в себя. Новобранцам, кандидатам в Слуги Смерти, которые только вышли из Здания Суда, приходится хуже.
Когда я был матросом на Летучем Голландце, я мог лишь упасть замертво, когда корабль где-то бросал якорь.
Спины многих Извозчиков изрезаны шрамами от тяжёлых хлыстов, что с силой падали на них ежеминутно. Тогда я искренне не понимал, за что мне это наказание. Мало того, что я практически не чувствую никаких эмоций, кроме депрессии и печали, так я почти целый день либо затираю до дыр палубу, либо стирая руки в кровь о тяжеленное весло. И при этом на меня, не переставая, обрушивается безжалостная плеть Надзирателя.
Изо дня в день, из недели в неделю я терпел и молча делал эту грязную работу. Малейший намёк на бунт – и тебя без церемоний выбрасывают за борт как никчёмный мусор. А ещё эти постоянные насмешки и издевательства со стороны ходячих скелетов в средневековых костюмах.
Моряки!
Проклятый