Соломоновна, встретила меня, как родную.
– Иди-ка обниму! – она сгребла меня и прижала к груди шестого размера.
Виолетта была высокой, полной, статной, с чёрными, как смоль, волосами, забранными в высокую причёску-ракушку. Ярко-красная помада была ее неизменной фишкой.
– Соломоновна, у меня тут мужское пальто, – я протянула ей пакет с пальто. – Очень дорогое. Зашить бы. Вчера случайно на него наступила.
– На мужчину наступила или на пальто? – уточнила Соломоновна, вытаскивая пальто из пакета.
– На пальто. Мужчина жив и здоров.
– Ну это понятно, – Виолетта встряхнула пальто. – С твоей комплекцией ему ничего не угрожает. И с дурными мозгами тоже. Если ты видишь такой дорогой шмот на мужике, таки наступи уже сразу на банковский счет, шобы мужик никуда не дернулся. Нечем наступить – ляг сверху, зажми костями и лежи, не двигаясь. Ты хоть представляешь, сколько это стоит? – она накинула пальто на плечи. – Ой, дуры вы все. Учишь вас, учишь, и никакого с вас цимеса и шкварок!
Я улыбнулась. Впервые за много дней.
– Рыба моя золотая, ты очень осунулась, – она внимательно разглядывала мое бледное лицо и опухшие от слез глаза. – Шо так все плохо? Конец света или налоговая?
– Не налоговая, Соломоновна. Хуже.
– Ой, вэй! Что может быть хуже?
– У моего мужа любовница, – прошептала я.
Все женщины, что работали в ателье, застыли, с жалостью глядя на меня. Виолетта прижала к груди пакет и впервые в жизни помолчала минут пять.
– Соломоновна, может, послать гонца, чтоб принес он нам винца? Сегодня можно. С такими-то новостями, – одна из портних отложила в сторону роскошную вечернюю юбку, которую вышивала серебром.
– Я те пошлю! – вскинулась Виолетта. – Слышь, Надюш, в прошлый раз послали Кильку за шампусиком, – она ткнула пальцем в худенькую девушку, которая старательно сопя, вшивала пояс в брюки.
Эта девушка Аня как раз пришла мне на замену в ателье за три дня до того, как я уволилась. Виолетта тогда презрительно оглядела ее тоненькую фигурку и вынесла приговор:
– Не, ты не Анка-пулемётчица. Ты от того пулемёта даже ленту не поднимешь. Будешь Килькой. Господи, шо ж ты в свое небесное ателье не набрал нормальных работников? Ну вот как можно было такое скроить?
– А я им всегда говорила, что пить вредно! – возмущенно продолжила Виолетта. – А на работе вообще недопустимо! А к нам после этого приехала Руковская, Белоснежка на пенсии. Хотела очередное платье с рюшами перешивать. А Килька шампусика вмазала. А ей же с ее теловычитанием много не нужно. Только пробку лизнуть. Короче, Килька ей банты вместо груди на задницу нацепила. Пожухлая Белоснежка тоже явно вмазанная была. Она подумала, шо так и надо, и в этом платье пошла на какую-то их тусовку. Короче, на следующий день все жёлтые сайты-гадюшники начали угорать над фасоном. Я подумала, шо все. Шо нас всех уволят. А Белоснежке понравилось. Потому что это был первый раз в ее жизни, когда кто-то посмотрел на то место, где у нормальных женщин попа, а у нее Пятигорский провал, – Виолетта погладила