я, оказывается, тебя недооценивал! Надо же, пары минут не прошло, а вы с Татьяной Георгиевной уже перешептываетесь. В чем секрет твоего мужского магнетизма?
– Ты опять вознамерился со мной поссориться? – недовольно проворчал Константин, кинув на Руднева мрачный взгляд.
– Простите, Ваше Преосвященство, уже умолкаю!
Черкасов не хотел рассказывать другу о разговоре с актрисой. Хоть он и не успел дать согласие на просьбу держать услышанной в секрете, Константин все же опасался преждевременно вовлекать учителя в обсуждение чужих тайн. Взгляд его упал на фотографию, почетно висящую в центре грифельной доски справа от сцены.
– О, ничего себе! – указал Черкасов на снимок.
– Да, Прянишников хвастался, что после первой репетиции они с труппой направились в «Американскую фотографию» Антона Шоази, запечатлеть исторический момент, так сказать, – пояснил Руднев. – Как видишь, он буквально помешан на театре. Кстати, легок на помине!
Хозяин театра закончил разнос актеров и, заметив Павла, как раз направлялся к ним. Походкой и всем своим видом Прянишников смахивал на добродушного косолапого медведя.
– Павел Сергеевич, всегда рад вас видеть! – пробасил штабс-капитан.
– Здравствуйте, Митрофан Федорович! – поприветствовал его Руднев. – Право слово, вы с актерами ведете себя аки дрессировщик в цирке!
– А с ними иначе и нельзя! Вы посмотрите на Григория Никифоровича – ни одной значимой роли за плечами, а гонору столько, словно он ждет приглашения от Дирекции императорских театров. При других обстоятельствах я бы не стал иметь с ним дела, но деньги…
Прянишников недоговорил, только расстроено махнул рукой.
– Да, строительство театра – дело недешевое! – сочувственно покачал головой Руднев.
– Вы не представляете, насколько! – обрадовался реакции собеседника Митрофан Федорович. – Я уже вложил в это здание 100 000 целковых, и, чую, что придется вложить еще! В таких обстоятельствах и думать нечего о том, чтобы переманивать именитых актеров! Вот и работаю с тем, что есть… О, а вас, молодой человек, я вижу впервые!
Он повернулся к Константину.
– Черкасов, Константин Андреевич, честь имею, – отрекомендовался коллежский регистратор.
– Прянишников, Митрофан Федорович, владелец и антрепренёр сего вертепа. Вас, должно быть, Павел привел! Умоляю, не делайте поспешных выводов, к премьере все будет готово наилучшим образом. Как вы могли понять, ставим мы господина Островского, «Бедность не порок». Приходилось уже видеть?
– Боюсь, что нет, – смущенно ответил Черкасов.
– Поверьте, к премьере все будет идеально! Город и вспоминать не будет про старый театрик. Ну, разве что при виде костюмов… – Прянишников заговорщицки понизил голос. – Знаете ли, скупил весь их старый гардероб по дешевке. Стоящих вещей там не столь много, увы, а занимает он теперь целую комнату, ну да ладно! Обязательно пристрою к делу! Правда ох уж и морока вышла, когда слуги перешивали к ним новые бирки…
Актеры,