разбился упомянутый корабль, но и весь груз, находившийся на нем, был разграблен и украден грубыми и хищными людьми графства [Абердиншир]»[33]. Помимо имущества и груза Московской торговой компании, шотландцы похитили и драгоценные подарки царя Ивана IV, которые О.Г. Непея вез королю и королеве. Согласно составленной описи, утраченными оказались прекрасные шкуры и меха, в том числе «двадцать целых соболей, превосходных по красоте, с зубами, ушами и когтями», и шкуры, настолько богатые и редкие, что их «носил только император». Среди других пропавших подарков были четыре живых соболя, каждый с собственным ошейником и цепью, и охотничий белый кречет – редкая и драгоценная птица[34].
Выжившие в кораблекрушении русский посланник О.Г. Непея и его спутники добрались до Эдинбурга, где остались дожидаться помощи из Англии. Тем временем Московская торговая компания, получив сопроводительное письмо королевы Марии Тюдор к шотландской правительнице Марии де Гиз с просьбой о поддержке, направила из Лондона в Эдинбург своих юристов – Лоуренса Хассея, сына губернатора компании, и Джорджа Джилпина, будущего елизаветинского дипломата. Два месяца английские юристы безуспешно пытались добиться возвращения потерянных товаров, даже несмотря на активную поддержку шотландской королевы. В феврале 1557 г. русская делегация в сопровождении англичан покинула Эдинбург и направилась на юг.
Через две недели путники достигли Лондона. Еще на подъезде к городу делегацию встречали многочисленные купцы Московской торговой компании (И. Гамель писал о 140 чел.[35]) и олдермены во главе с королевским фаворитом Энтони Брауном, виконтом Монтэгю, и лорд-мэром Лондона Томасом Оффлеем. Торжественный въезд этой процессии в английскую столицу был запечатлен в дневнике торговца-суконщика Генри Мэчина, который в силу профессионального интереса уделял много внимания описанию нарядов. «В двадцать седьмой день февраля прибыл в Лондон из Шотландии в качестве посла герцог Московии и множество купцов Англии и других народов», – записал Мэчин. – «И они встретили его за Шордичем в бархатных накидках и накидках из прекрасной ткани, отороченных бархатом и шелковой бахромой, с золотыми цепями. А затем въехали лорд Монтэгю и различные лорды, рыцари и джентльмены в великолепных одеждах. Потом появились лорд-мэр и олдермены в алых нарядах, и посол, чье шелковое платье расшито жемчугом и каменьями, и его люди в грубой золотой одежде, доходящей до голени (словно мантии), и высоких накидках. И так до самого дома м-ра Даймока, купца, на Фенчерч-стрит. А его [Непеи] накидка и колпак украшены жемчугом и каменьями»[36].
Среди очевидцев въезда русского посланника в Лондон был и неизвестный польский агент, направивший через некоторое время в Краков «Содержательное и короткое описание великолепия с каким московский посол въехал и был введен в Лондон, а также какими поминками был одарен и чествован самой королевой и лондонскими купцами». Данный автор обращал отдельное внимание на тот факт, что встречавшим пришлось находиться