не соглашается. Кроме полицейского солдата, в деревне проживали всего несколько старушек да пара стариков. Один из них, так именуемый Бельдек, был довольно общительным, но весьма незаурядным в умственным развитии. Иными словами, представлялся он занудливым старичком. Из тех, кто был интересен в общении и не представлялся невежей, стала близкая подруга Фалько. Жанн сразу поладила с гостями. Единственным, кому она не пришлась по нраву, был Зендей. Впрочем, и ему некоторое время было интересно послушать нового для него знакомого.
Вечером, когда они уже вернулись к Фалько, Агата решила, что останется с детьми ещё на пару суток. Как раз для того, чтобы вернуться домой к приезду Вэйрада. Зендей был не сильно рад такому исходу. Однако он подумал, что здесь пока всяко веселее, нежели дома.
VII.
День великого сражения настал. Бой за мыс Бейз. Никто не знал точное время начала боевых действий. Никто не знал и точное место начала баталий. Ясно было лишь одно: скоро разольются алые моря у границ государств Невервилля и Игъвара. Король Зельман не знал ничего точно, но был готов, как ему казалось, ко всему: перераспределил все батальоны, отряды и роты, перестроил армию. Все войска разместились практически равномерно по южной границе. Златогривый не знал, как поведёт себя лорд Дезевон. Может быть, он даже и не подумает отбивать главную эко-тактическую позицию северян, оставив мыс в покое. Или его план заключался в том, чтобы этот мыс завоевать иным, непредсказуемым маршрутом. Зельман ничего не знал наверняка. У мыса Бейз уже стоял батальон генерала Отсенберда, а точнее уже – два батальона.
Ясное небо. Красивое. Нежное. Принесёшь ли ты победу? Конечно, принесёшь. Ведь иначе и быть не может. Меня дома ждёт семья… – подумывал, сидя на оголенном пеньке в миле от границы, Вэйрад, устремивший взгляд в небеса. – Каков воздух… Мои лёгкие воспряли, вдыхая его. Всё тело, кажется, сейчас наполняется огромной силой. Конечно! Конечно, ибо сегодня я должен биться на грани человеческих возможностей. Это определённо ясно.
– Чего сидишь? – спросил неожиданно подошедший Фирдес, прислонившись к плечу Леонеля. – Ветер дует слабый. Это хорошо. Птицы летят к нам – тоже хороший знак. Ну, я всяко этой ерунде верить не думаю. И ты не думай. Всё же волнение тоже нужно как-то изгнать из сердца вон. Волнение – худшее, что есть для командира: оно провоцирует ошибки.
– Да не об этом я думаю… Я думаю о семье… Хочу поскорее к ним прижаться и расцеловать, – ответил офицер помутненными глазами, какие обычно бывают, когда человек о чем-то глубоко задумывается. – Почему-то именно сейчас мне мнится, что смерть не так далека. Раньше я готов был лезть под любое лезвие, не страшась ничего… а сейчас ответственность будто значительнее…
– Господин генерал! У меня срочное извещение! Гвардейский голубь! – сообщил Отсенберду тот самый юный информатор.
– Слушаю.
– Полководцы Главного Гвардейского Состава сообщают, что разведчики видели орду Белых у центральных границ. Требуют