дорогой, я выбрала платье. Думаю, это будет отличным подарком невесте, мой род оценит твою щедрость, – переливчатый девичий голос не сразу ворвался в сознание, но женская ладонь, скользнувшая к предплечью Волкова, отпечаталась в памяти весьма четко и довольно болезненно. В груди кольнуло, но я промолчала, пока что молча наблюдая за всем со стороны.
– Смотри, не избалуй мою сестренку, Раниль. Траты хороши на этапе помолвки, но в браке их посчитают расточительством. Мы, лисы, прагматичные существа, – вклинился язвительным тоном высокий спутник, похожий на девушку, как две капли воды.
– Хитрые, ты хотел сказать, Агуар? – усмехнулся Гром, когда мы подошли к ним ближе.
Всё внимание сразу же устремилось к нам двоим. И если на Грома смотрели уважительно, как на равного, то меня окинули непроницаемым недоуменным взглядом, задаваясь вопросом, кто я такая, и как попала в святая святых. Агуар скептично осмотрел мой “наряд” и цинично хмыкнул, но мнение незнакомца меня не задевало. Всё мое внимание было направлено на Раниля, около которого, привалившись к его плечу и обнимая за руку, стояла нимфа.
– Доброй луны, Гром, – улыбнулась девушка, демонстрируя белизну округлых зубов. – Ты со спутницей? Наконец, выбрал себе жену? – затем мягко и доброжелательно глянула на меня. – Я Марун Лисовская, а это мой жених Раниль Волков. И мой брат Агуар, не обращайте на него внимания, его в детстве уронили вниз головой.
Даже поддевка с ее уст звучала не оскорбительно, а скорее, шаловливо и игриво, с ноткой нежности.
Марун. Имя ей не подходило, было слишком грубоватым и мужским, не соответствуя образу воздушной красавицы и утонченной леди из высшего общества.
– Ты как всегда весьма проницательна, Марун. Познакомьтесь, несравненная Алайна Волчек, моя будущая жена, – представил меня с гордостью Гром, и это пролилось бальзамом на мое кровоточащее сердце.
Посмотрела на Раниля, желая увидеть реакцию на заявление черноволосого, но он не обращал на меня особого внимания, сверлил странным взглядом Агуара, который не отрывал своих глаз от меня, вгоняя в панику. В то же время Марун приветливо и одобрительно улыбалась мне, отчего я чувствовала себя не в своей тарелке, ведь отчетливо ощутила разницу между нами. До этого момента новости о невесте рыжеволосого я воспринимала ничего не значащим фоном, безликой картонкой, которую стоит лишь смять, и она исчезнет из нашей жизни, а сейчас она предстала прямо передо мной во плоти, живая и женственная. Опустила глаза, ощущая себя в мужской одежде замарашкой, которую пустили в свет ради чужой потехи.
– Господа, платье мы упаковали, – раздался в этот момент вдруг сзади троицы женский голос. Раздалось шуршание, а затем бумажный пакет поставили на стойку.
Троица отвернулась, и Гром воспользовался заминкой, встал так, чтобы загородить меня от них, и наклонился.
– Что опять в твоей головушке, персик? Красота в глазах смотрящего, слышала такое выражение? – мужская рука заботливо обняла меня за плечи, притягивая к себе и даря мне