в любой момент – и через полгода, и этой же ночью, – протянула матушка Шанэ и тряхнула головой: – Доедай, дочка. И чай попей. А я пока переоденусь.
Тьита вопросительно нахмурилась.
– Думаю, этим вечером – крайний срок ночью – ты всё узнаешь, – улыбнулась матушка, вставая. – Будем готовы к прогулке за правдой.
Из-за ранних туманов и внезапных злых ветров гости чайной расходятся быстро – залы и не заполняются целиком, и пустеют быстро. То есть скоро можно будет спуститься в прихожую и подождать вестей там. А пока – отписаться Рьену и утеплиться. В этот раз отсидеться за рассказом в чайной не выйдет.
***
– Мастер Дьюш всегда вёл очень закрытый образ жизни, – степенно говорил мастер Альс. – Мы про всех всё знали, а про него – ничего. Даже о том, что он давно женат, узнали лишь с его увольнением, когда он случайно обмолвился, что, мол, жена рада, а то устала сутками его не видеть.
Вечерело, но ветра не злились, и два сыскника сидели на лавке у небольшого, увитого багряным плющом домика на Тридцать Четвёртом острове. В окружении суровых елей, голых кустов и аккуратных стожков из красно-рыжих паданцев.
– В деле даже его адреса почему-то нет, – заметил Рьен.
– Это и неудивительно, – усмехнулся старый сыскник. – Ты просматривал список раскрытых дел? Видел, какие там имена? Понимаешь, сколько у него врагов? Конечно, он всегда прятал свою семью, а после увольнения основательно спрятался сам.
– И вы не знаете, где он живёт?
– Я лишь предполагаю. И это один из тех небольших островков, которые числятся нежилыми. Вероятнее всего, Сто Одиннадцатый.
– Почему? – уточнил Рьен, доставая из-за пазухи папку с делом.
– Не поверишь, – ухмыльнулся мастер Альс, – но мастер Дьюш всегда верил в колдовство цифр и питал слабость к определённым цифровым сочетаниям. Один, один и снова один – как частокол, как забор и ограда. Как защита. Но, повторюсь, дружище, это только предположение.
– А это, – Рьен показал щель в папке, – не ваша работа?
– Нет, – нахмурился старый сыскник, слеповато прищурившись. – И, знаешь, меня это не удивляет. Меня бы и пустая папка не удивила, и чистые листы обманкой, и полное отсутствие дела. Очень уж закрытый был, – и он проницательно посмотрел на бывшего ученика: – А теперь выкладывай, зачем пришёл.
Рьен спрятал папку и честно всё рассказал – опасная призрачная девочка, вероятные пятьдесят лет назад и кое-что натворивший глава сыскного отдела убийств.
– Вот знаешь, снова не удивлён, – хмыкнул мастер Альс. – Жёсткий он был человек. Жестокий во многом. По головам шёл, ни с кем не считался. Ты его легендой запомнил, а я при нём помощником много лет отслужил. И если для расследования нужно было убить – он бы убил. И если нужно было посадить родителей, оставив ребёнка одного, – он бы посадил. Поднял бы руку на ребёнка? Тут не уверен. Но если он знал, что от его действий пострадает ребёнок… Нет, не остановился бы. Убил ли он эту девочку? Не факт. Виновен ли в её смерти опосредованно? Да, возможно.
– Почему был? – зацепился Рьен. – Почему «жёсткий он был?»
– Потому