правда. Вот я тоже не понимаю прикола, если честно. Сегодня градусов двадцать на улице, а синеволосая в толстовке. Если фигурку свою прячет, пусть не старается, меня она вряд ли чем-то удивит.
– Мне не жарко, – на этот раз отрезает она непреклонно.
Её бабушка, кажется, сдаётся.
– Как дела в школе? – спрашивает она, поставив чашку и перед Викой.
– Сносно, – отмахивается та и, отхлебнув свой кофе, нетерпеливо смотрит на меня. – А мы не опаздываем? – спрашивает с напором.
– Пока нет, – незатейливо пожав плечами, закидываю в рот конфету из пиалки, которую только что поставила Викина бабушка, и обращаюсь к ней: – А где Ваш внук?
Марта Юрьевна сначала смотрит на внучку, а потом несколько натянуто отвечает:
– Да в комнате… Наверное, сидит в наушниках, как обычно, вот и не услышал, что сестра пришла.
Вика едва заметно кивает бабушке. Мол, всё правильно сказала. Та сразу расслабляется. Вообще-то, атмосферка здесь хоть и дружелюбная (не считая флюидов от синеволосой), но всё же очень натянутая. Вика явно пытается что-то от меня скрыть. Умудрилась даже подговорить бабушку, как только вошла на кухню. Понятия не имею, что она успела сказать, но теперь Марта Юрьевна ведёт себя довольно скованно и вряд ли мне что-то расскажет. Но я всё же пытаюсь её разговорить:
– А у Вас тут очень уютно, – говорю самым доброжелательным тоном. – И свой двор есть. Круто! Наверняка Вике и Артёму было, чем там заняться, когда они были детьми.
– Вообще-то, они… – начинает женщина.
Однако Вика её сразу перебивает и бросает мне:
– А у тебя что, своего двора в детстве не было? Эй ты, сынок мэра!
– Вика! – одёргивает её бабушка.
Я продолжаю улыбаться и, закинув в рот ещё одну конфетку, качаю головой.
– Несложно догадаться, Вика, что когда я был ребёнком, мой отец не был мэром.
– Ой, прости! Наверняка тебе сложно жилось без статуса сыночка мэра. Как ты выжил вообще?
– Боже… Вика! – снова одёргивает её Марта Юрьевна. – Где твои манеры?
– Прости, бабуль, – тоже улыбается синеволосая. – Это мы так с Русланом шутим. Он не обижается. Ты ведь не обижаешься? – смотрит на меня.
И я тоже смотрю на неё. Мы оба приторно улыбаемся, да так широко, что сейчас у обоих челюсти заклинит.
– Обижаюсь, но самую малость, – наконец отвечаю я, стирая с лица улыбку. – Все воспринимают меня только как сына мэра. Я почти привык.
– Видишь! Ты обидела мальчика, – строго говорит Марта Юрьевна, погрозив Вике пальцем. – Извинись! Живо!
Синеволосая, кажется, теряет дар речи. А я не собираюсь отказываться от её извинений, поэтому принимаю удручённый вид и просто жду.
Давай, Победа! Извиняйся передо мной!
Её гневный взгляд мечется от бабушки ко мне и обратно. И когда Марта Юрьевна вновь просит её извиниться, Вика прокашливается и нехотя выдавливает:
– Извини.
Что ж… Ладненько…
Хотя не слишком искренне, если что.
В этот момент в коридоре слышатся шаги, и я вижу парнишку