лице), особа, славящаяся терпением, логикой и либерализмом, немало удивилась. Мне-то казалось, что дискуссию прикрыли в самом ее начале, – по крайней мере я точно помню, что махнула ручкой и сказала: «Чушь». А на самом деле все это время подруга моя Ленка подбирала для нее дополнительные тезисы.
– Если ты разъяснишь свою позицию…
Ленка присвистнула сквозь зубы, но ответила корректно, без сомнения, гордясь своей сдержанностью:
– Я имею в виду, что человеку, который внешне вполне привлекателен или хотя бы приятен, можно многое простить. Люди, которым с вывеской не особо повезло, вынуждены прилагать для этого гораздо больше усилий.
– Британские ученые установили? И почему же только такому? Мне говорили, и неоднократно, что людей вообще всех, даже уродов, прощать надо несчетное количество раз, – напомнила я и все-таки уточнила: – Конечно, если только они совсем уж не борзеют.
Ленка нетерпеливо отмахнулась:
– Да не об этом речь, а о том, что человек, внешне приятный сам по себе, всегда более привлекателен.
– Ты сегодня леди Очевидность?
Подруга прищурилась:
– Фи донк, а что оригинальничать? Сейчас, между прочим, многие строят из себя великих оригиналов, возводя в абсолют уродство и ненормальность. Хотя абсолютно всем известно, что красивый или, по крайней мере, приятный внешне человек – куда более привлекателен, нежели урод, пусть сто раз хороший и умный.
– Бесспорно, – согласилась я, – но это же ненадолго. Нельзя же людям вечно лгать. Как только выяснится, что красавец на самом деле редкая поганка и сволочь – так и морок разойдется.
Ленка открыла рот – и закрыла. Подумала-подумала да и согласилась, хотя не без оговорки:
– Да, но период между «нельзя вечно» – и «как только выяснится» может быть достаточно длительным для того, чтобы…
Она запнулась, соображая. Я помогла:
– Удовольствие получить?
Подруга возмутилась:
– Нет, ну какая ты все-таки, Танька. Нехорошая! А вот пусть хотя бы и так. Что же, по-твоему, иллюзия ничего не стоит?
– Стоит, стоит, – успокоила я Ленку, – причем много чего стоит: здравого смысла, разума, благосостояния, самоуважения…
– Да неужели?
– Так учат нас история человечества и жизненный опыт, – кротко заметила я.
– С софистами не дискутирую, – решительно заявила подруга, – все поверяется практикой. Хотя…
– Что-то здравое услышала в моих словах? – подбодрила я. Пусть не думает, что я собираюсь ее добивать или гнушаюсь дискуссией.
– Ничего здравого не услышала, – едко отозвалась подруженька, – просто, переходя по аналогии, вспомнила бабуриту…
– Чего?! – переспросила я с понятным испугом.
– Не чего, а кого. Бабу Риту, – более раздельно и понятно повторила Ленка, – это моя давняя знакомая, можно сказать, приятельница. Феноменальная тупица.
– Ничего себе, – пробормотала я, поеживаясь, – надеюсь, ты не о всех своих друзьях так отзываешься за глаза.
– Ну а что делать, если она в самом деле тупица? – хладнокровно