чем одинокий путник на дороге в вечерний час. «Может, просто мимо проедет?!» – Промелькнула в голове надежда. Но телега потихоньку поравнялась с ним и где-то у Эдуарда над головой раздался голос возницы:
– Тебя подвезти молодой человек?!
– Нет, нет. – Сказал Эдуард, не поднимая головы. – Спасибо я почти пришёл.
Телега проехала мимо и вслед за ней осталось замечание удивлённого возницы:
– Куда он здесь дошёл?! Нет же здесь ни хрена!
Телега медленно покатила дальше по дороге, скрипя и погромыхивая.
«Как он понял, что я молодой человек, он же не видел моё лицо?» –Судорожно стучали мысли в голове Эдуарда. – «Неужели узнал меня. Меня все знают. А вдруг всё выплывет, я никогда не отмоюсь… но, нет, нет, проигрывать нельзя, потом мало ли,может, и обойдётся, может, Игнат принесёт добрые вести, а слухи, как всегда, раздуты».
Медленно, но верно солнце уходило к горизонту. Эдуард начинал кутаться в плащ не только потому, что боялся быть узнанным. «Любая дорога куда ни будь да выведет, как же я так не рассчитал время, и на постоялый двор не зайдёшь». – Продолжал свой внутренней монолог Эдуард. Потом, выговорившись он, сжал кулаки и несколько раз про себя смачно выругался.
Спустя примерно пару часов, с поздними вечерними сумерками Эдуард всё-таки дошёл до мельницы, понял, что не ошибся с выбором направления, только не рассчитал свои силы и время. До хижины отшельника оставалось ещё около трети пути, часть которого надо было пройти по узкой тропинке ночью, через поля, овраги и перелески. На улице стало совсем прохладно и он с грустью и тоской смотрел на светящиеся окна таверны «Жёрнова». «Кто сочиняет этим местам такие названия», – подумал с ненавистью Эдуард, – «Неужели нельзя придумать ничего более экзотического?!».
Он тихо прошёл к мельнице и уселся у самого колеса, медленно крутящегося скрепя жерновами и хлюпая по воде лопастями. Под его ритмичные звуки Эдуард затянулся трубочкой, выпуская клубы едкого дыма. Он любил хорошую махорку, как и большинство торговцев. От воды тянуло не уместной в это время суток прохладой, но уставшие от долгой ходьбы ноги так были ему благодарны за отдых, и махорка так приятно расслабляла, что все остальные детали антуража только радовали, как, и течение бурной реки, несущее свои воды к крутым перекатам, и мельница, хоть, и фермерская, не принадлежащая гильдии, всё равно техническое сооружение, к которым Эдуард был, в принципе, неравнодушен. Он снял тяжёлые сапоги и, прикрыв ступни полой тёплого плаща, испытал настоящее блаженство, а когда достал фляжку с бренди и отхлебнул первый глоток, по телу разлилась тёплая нега. Настроение поправилось, от спиртного проснулся аппетит, и он с удовольствием поел, припасённый из дома хлеб с ветчиной и сыром.
«А если выплывет и схватит за ногу?» – В состояние сиюминутной эйфории подумал Эдуард. И сам себе ответил: «Ну и пусть. Тогда в скачках точно не проиграю». Но осознание такой возможности всё же подпортило достигнутую идиллию,