align="center">
Агония
«Замедлив бег, продлишь агонию,
Нет цели ясной – нет погони,
Свободен ли, в цепях в темнице,
С тобою было только то, что снится…
А ветер времени дающий, тебя грабит,
Ему не нравится ни вольный дух, ни рабий.
Стань ветром сам иль облаком гонимым,
Врат адских кущ не пронесешься мимо.
Живым – живое, мертвый всем доволен:
Во что одет, зарытый, брошен в поле,
Не возмутится он, и мудр, и спокоен,
Молчит и слеп, не шевельнет рукою.
Агония борьбы – не творческие муки,
На миг возвысит духом, без поруки
И творчество – раздавит и прославит.
Замедлить бег ты можешь, но не в праве
Упрек бросать судьбе за неудачу,
Душа твоя смеётся, горько плачет —
На пользу ей, а ты лишь плоть земная…»
А правильно размыслил ты, не знаю,
Сумбурно, юно, в выводах неточен,
И убедить не весть кого ты хочешь,
Что медленность не век твой увеличит,
А лишь агонию, итог всему вторичен.
Сгореть звездой, упавшую с небес,
Разрушить город, поджечь собою лес,
Чтоб люди помнили, не это ли ошибка?..
Я повторю, по сути вывод зыбкий,
Не форма бега лучшее занятье,
Иди, беги, ползи насколько хватит,
Душа твоя излилась бы довольно
И на прямой, и на путях окольных…
Он слушал хмуро, спорить не хотелось,
Нет мудреца, кто утверждает смело,
Что наша цель – найти себе занятье,
Не думать, что у смерти ты в объятьях.
Перечеркнуть
Перечеркнуть, как нет работы проще,
Чем текст, прочтенный раз, перечеркнуть.
Там было так: «Снег, вытоптанный в роще,
Твои следы хранит, но не укажет путь…»
Пролог и фабула желают эпилога,
Как у любой судьбы конечная дорога.
А текст, написанный поспешно и небрежно,
Не тронет чувств, забудется и сгинет:
«Мой океан стихийный и безбрежный,
Меняет цвет, то черный, желтый, синий,
Как и душа – подвижна и капризна…»
Читающий воскликнет с укоризной:
А где романтика любовных приключений?!
Она и он одни на острове, к примеру…
Здесь звери дикие и буйствуют растенья,
Спасенья ждут в любви с надеждою и верой,
Однажды к берегу причалит катерок…
Ты, автор, выдумать историю бы мог.
Конечно да, но это так банально,
Найдете вы похожее в романах,
Трагедию любви и остров дикий дальний,
Историю великого тирана…
Душевный текст правдивый, откровенный,
Без приключений, забудется мгновенно.
Перечеркнуть его и автору несложно,
Он, как читатель первый и последний,
Ему повествование покажется ничтожным,
Что рукопись хранить не стал бы и наследник:
«Я породил –