своё «да» хором.
Отец сделал шаг вперёд, и тёплое капнуло мне на затылок. Я содрогнулась от отвращения, но не подняла головы.
– Кровь семьи защитит тебя.
Мама встала рядом с ним и щедро осыпала мою голову и плечи горстью песка из горшка, стоявшего у очага.
– Родная земля от порога твоего дома сохранит тебя.
– Да защитит тебя Мир.
– И да сохранит Его Душа.
Ещё одна горсть порошка с шипением упала в огонь, и алые блики заплясали на половике.
– Дело сделано, – сказал отец обычным, не ритуальным голосом. – Теперь – спать. Собери вещи с вечера, Иде.
Других слов для меня у него не нашлось, но я на них и не рассчитывала.
Мне не положено было поднимать взгляд ни на них, ни на родной очаг – так же как не положено было смывать капли отцовской крови с волос до утра. Всё это должно было защитить меня от Стужи.
Мои вещи были собраны заранее – об этом отец не знал. Поля и фигуры для тавлов, подаренные госпожой Торре, несколько книг от учителя Туре, тетради с записями, решениями задач и цитатами из мудрых книг, которые я часами переписывала после уроков. Бельё, несколько рубах, запасной тёплый свитер и шерстяные носки. Деревянный гребешок, вырезанный когда-то Гасси. Я берегла его, как редкое сокровище, и за все эти годы ни один зубчик не сломался. Карта наших будущих путешествий, нарисованная в детстве Ульмом. Когда-то я хотела сжечь её, но не сделала этого.
Девчонки посапывали и всхлипывали у себя на койках – наверняка поклялись друг другу не спать, пока я не вернусь, но всё равно уснули. Я тихо поцеловала каждую в лоб, пригладила влажные золотистые прядки. За стеной глухо кудахтали курицы – вот по кому я точно не буду скучать.
– Учитесь хорошо, – прошептала я спящим девочкам. – Берегите себя. Я заберу вас, заберу вас всех. Дождитесь.
Мне нечего было делать – оставалось только лечь к себе и уснуть, но сон не шёл, и собственные кости казались жёсткими, а тело – чужим.
Чтобы уснуть, я пыталась думать о последней задаче, которой поделился со мной учитель Туре. Мы с ним продолжали дружить, хотя школу я уже закончила, и иногда я забегала к нему после работы или отцовских поручений, чтобы быстро сыграть партию в тавлы или поболтать.
Задача, по словам Туре, не имела решения. В ней хитрая ревка подходила к мосту, охраняемому бьераном. Бьеран говорил, что если в первой же фразе, произнесённой ревкой, будет содержаться правда, он пропустит её, но если там будет ложь – бросит в воду.
Ревка сказала: «Ты бросишь меня в воду».
Мне всё казалось, что Туре не прав, хотя он и учитель.
Любая задача имела решение, нужно было только подумать подольше. Вот я и думала, чтобы легче скользнуть в сон, как в тёмную тёплую воду.
Но в этот раз не помогало. То, о чём я старалась не думать весь этот напряжённый вечер, атаковало меня теперь… Не скрыться.
Я не ястреб. Не стану ястребом – мне нужно было пройти все четыре Арки, а я этого не смогла. То, о чём я мечтала с детства, не сбудется. Смогу ли я вытащить мать и сестёр из