оставался достаточно большим и ярким, чтобы освещать блестящие после недавнего дождя камни мостовой. По темному небу пробегали облака, то и дело закрывая луну и погружая улицу в кромешный мрак, неохотно отступавший от света фонарей. Даже самому отважному человеку, случись ему оказаться на этой улице в такое время, стало бы неуютно.
Кэб свернул за угол, проехал немного и остановился, выпуская единственного пассажира. Деньги перешли из рук в руки, короткий обмен фразами – и возница тронул поводья.
Пассажир, светловолосый молодой человек, проводил взглядом удаляющийся экипаж, натянул перчатки и, подняв воротник пальто, быстро зашагал вдоль улицы по направлению к одинокому дому.
Вблизи дом выглядел респектабельно, и в нем ощущался даже своеобразный шарм. Который час? Пришлось расстегивать пальто и лезть в карман жилета за часами, но не успел молодой человек рассмотреть, куда указывают стрелки, как за его спиной послышались шаги. Чиркнула спичка, пламя, коротко зашипев, разогнало темноту и отразилось в круглых стекляшках очков.
– Профессор? Кажется, я заставил вас ждать? – виновато произнес молодой человек.
– Всего пять минут, – успокоил его тот, кого он назвал профессором. Это был мужчина неопределенного возраста: возможно, старше пятидесяти, но явно моложе шестидесяти, крепко сложенный и энергичный, в длинном пальто и широкополой шляпе, такой полезной в последние дни, когда мелкие дожди взяли город в осаду. Протянув руку, он уже коснулся дверного молотка и замер. – Вы не слышите ничего странного, Джонатан?
Молодой человек по имени Джонатан склонил голову, прислушиваясь. Он понял, что имел в виду профессор: его слуха тоже коснулся далекий протяжный вой.
– Бродячий пес?
– Нет, это не пес.
– Тогда волк. Опять сбежал из зоологического сада, – вздохнул молодой человек и постучал в дверь.
Им открыли почти мгновенно. Стоявший на пороге пожилой джентльмен окинул гостей пытливым взглядом.
– Доброй ночи, мистер Перкинс, – профессор снял шляпу и слегка поклонился. – Я профессор Абрахам Ван Хельсинг, а это мой помощник, мистер Джонатан Харкер.
– Доброй ночи, господа! – сказал хозяин. – Входите же скорее!
В доме было тепло. Передав прислуге верхнюю одежду, гости проследовали за хозяином в уютную залу, освещенную пламенем камина и единственным газовым рожком.
– Хересу? Или, – мистер Перкинс сделал паузу, – бренди?
Профессор Ван Хельсинг и Джонатан переглянулись, и молодой человек решительно покачал головой.
– С вашего разрешения, мы хотели бы сначала побеседовать о деле.
…Беседа заняла почти час. Но вот договоренности достигнуты, скреплены подписями и рукопожатиями, и бутылка отличного бренди на каминной полке дождалась наконец своего часа.
– Я подготовлю все необходимые бумаги завтра к полудню, – сказал Джонатан на прощание и протянул мистеру Перкинсу визитную карточку: «Хельсинг и Харкер. Юридические консультации широкого профиля».
– Буду ждать вас к обеду, – сказал хозяин и пожелал всех благ.
Говорят, в Лондоне погода меняется по десять раз на дню, но чередует лишь оттенки мерзостности. За то время, что они провели у мистера Перкинса, стало ощутимо холоднее, а сырость превратилась в настоящую пытку. Профессор и его молодой помощник поспешили к стоянке кэбов, ибо сама мысль о том, чтобы идти до дома пешком, наводила ужас.
– Скучное дело, – буркнул профессор Ван Хельсинг на ходу.
– Раньше мне гораздо чаще доводилось выполнять куда менее вдохновляющие задания, – возразил Джонатан. – А здесь всего несколько часов работы за неплохое вознаграждение, еще немного – и можно будет снять отдельное помещение под контору.
– Меня вполне устраивает прием клиентов дома, – поморщился Ван Хельсинг.
– Зато это не устраивает миссис Тернер, – напомнил помощник. – Не так давно она намекнула, что еще парочка визитов господ, подобных мистеру Эдвардсу, и нас попросят съехать.
Ван Хельсинг не ответил.
Ждать пришлось недолго, уже через минуту до них донесся стук копыт, и из-за угла появился столь желанный двухместный хэнсомовский кэб, запряженный бодро переступающим серым мерином.
– Эй, господа, не найдется ли у вас пары шиллингов для ветерана Трансваальской кампании? – услышали компаньоны скрипучий голос. Его обладатель был явно не в ладах с английским, да и собственным языком ворочал не слишком уверенно.
Но прежде чем они ответили – отказом ли, сочувствием ли, – снова выглянувшая из-за облака луна осветила просителя: почти полностью скрывающую лицо буйную растительность, заостренные уши, горящие глаза с вертикальными зрачками и грубые желтые когти на корявых, будто изломанных болезнью пальцах. Монстр ухмыльнулся, наслаждаясь произведенным впечатлением, и прыгнул.
Когти прошили пальто, распарывая толстую ткань, как легкую кисею, сталкивая жертву на землю и на