Сашу на кухне с кофемашиной и большой жестяной банкой, в которой папа и Элиза почему-то хранили печенье, игнорируя заводские упаковки, Яна зашла в свою комнату, задернула плотные шторы и забралась под одеяло. Часы уже показывали начало девятого, солнце стало разогревать воздух до состояния раскаленной сковородки, но Яне было зябко. Ледяные пальцы никак не хотели согреваться, морозный ком сворачивался в груди, и она накрылась одеялом с головой, как в детстве, когда пряталась от выдуманных монстров. К сожалению, сейчас монстры были настоящими и никакими одеялами от них не отгородиться.
Казалось, что-то шуршит и скребется рядом, в ее спальне, но стоило Яне выглянуть из-под одеяла, как все затихло. Наверное, это шумит Саша за дверью. Яна закрыла глаза и снова услышала звук, только теперь он был похож на скрежет ногтей по твердой поверхности. Мозг уже начал погружаться в дрему, и как бы Яна ни старалась, а открыть глаза уже не смогла, уснула, постепенно перестав слышать посторонние звуки.
Яна распахнула глаза и не сразу поняла, где находится. Точно не в постели и не дома, вокруг больше не день, скорее сумерки. Неужели она проспала до вечера? Но даже если так, то где сейчас находится? Пахло прелыми листьями и сырой землей, до ушей доносился едва заметный писк комаров и какое-то странное шуршание, а затем в щеку ткнулось что-то мокрое. Яна резко поднялась на локтях и огляделась. Она в лесу, лежит на земле, уткнувшись лицом в желтые листья, а рядом с ней стоит, виляя хвостом, огромная черная собака. Увидев, что она проснулась, пес коротко гавкнул и сел на землю, продолжая махать хвостом. Яна медленно села, оглядываясь вокруг, и только тогда поняла, что она – не совсем она. Одета в черные штаны, каких у нее никогда не было, ботинки на толстой подошве со шнуровкой до середины голени, черную футболку. Руки не ее, она никогда не носила ярко-алый лак. Потрогала волосы: они тоже оказались чужими, длинными и жесткими. У нее же волосы чуть ниже плеч, но настолько мягкие, что их не смогли испортить даже многочисленные окрашивания в бешеные цвета.
Она спит?
Собака снова гавкнула, но на этот раз не радостно, а тревожно. Хвостом больше не крутила, прижала к большой голове уши, обнажила зубы и зарычала. И тогда Яна – или кем она сейчас была? – услышала это: кто-то шел неподалеку, переступая медленно и будто специально тихо. Искал ее?
Что-то тревожное скрутилось в груди в тугую спираль, подперло легкие, мешая дышать. В животе заворочалось страшное предчувствие, а все инстинкты завопили, что ей надо бежать.
Яна медленно поднялась на ноги, огляделась вокруг, пытаясь понять, откуда доносятся шаги, но в незнакомом лесу в сумерках трудно было что-то разобрать.
– Тебе не спрятаться, зря попыталась сбежать, – совсем рядом произнес мужской голос, и Яна поняла: мужчина ее видит. – Я страшно зол.
И тогда она побежала. Бежала так быстро, насколько хватало сил, не оглядываясь и не останавливаясь. Черный пес бежал рядом, периодически убегая