метрах от ее замечательного сына. Единственное, что она допускает, – это связи на стороне, но никак не что-то большее. Доказывать ей, что между нами с Максом нет ничего, кроме дружеских отношений, бесполезно. Она воспринимает меня как самого опасного врага и готова испепелить взглядом.
Бабушка Максима не имеет ничего против моего общества, но один только ее вид повергает меня в ужас. В первую нашу встречу она шокировала меня зеленым ирокезом, обрамленным синими дредами. Одета Перпетуя Арнольдовна была в мини-юбку и косуху, держа в руках биту наперевес. А теперь скажите мне, что можно ожидать от такой женщины? Вот и я не знаю. Лучше бы ко мне в гости явился цирк с необученными крокодилами, чем это семейство. Я не против временно приютить Макса, но его родственники вызывают у меня судорогу и нервный тик.
Преодолев себя, я ослепительно улыбнулась и сказала приторно-медовым голосом:
– Добро пожаловать, гости дорогие.
Слегка отступив от входной двери и мысленно матерясь на всю катушку, я пропустила их внутрь. Хорошо, что люди не умеют читать мысли друг друга.
– Хеллоу, детка, – улыбнулась мне Перпетуя Арнольдовна.
Сегодня она была одета в ярко-розовое пышное платье на бретельках, длина которого была чуть выше колена. Волосы ее были завиты в крупные локоны и выкрашены в кислотно-розовый цвет с несколькими синими прядями. Я прикрыла глаза и пропустила ее вперед, освобождая путь Феодулии Марковне. Ее статная, подтянутая фигура с гордой осанкой внушала мне опасения. На лице матери Макса в обрамлении густых темных, явно крашеных волос до плеч читалось пренебрежение ко мне, а во взгляде холодных голубых глаз – явное превосходство. Я содрогнулась и отвернулась.
Мать Макса зашла внутрь, заглянула во все комнаты первого этажа и взвизгнула:
– И тут ты нам предлагаешь жить?
Она негодующе уставилась на Макса, даже не удосужившись поздороваться со мной.
– Мама, – с укором произнес Максим.
– Вас что-то не устраивает? – прищурилась я, ощущая, как внутри начинает подниматься злость.
– Да, – уперла она руки в бока.
– И что же? – процедила я.
– Здесь невозможно жить! – заверещала она. – Практически нет мебели и грязно.
– Что значит грязно? – негодующе рявкнула я, вспоминая, как вчера целый день делала генеральную уборку.
Феодулия Марковна провела пальцем по столешнице на кухне и показала мне чистый палец.
– А это что? – спросила она с вызовом.
– Что?
– Крупинка сахара или соли! – заорала она.
– Вы для начала определитесь, – нагло ухмыльнулась я.
– Ты мне еще и дерзишь? – взвыла она сиреной.
Я начала закипать. Еще в первую нашу встречу я поняла, что если начать лебезить перед этой женщиной, то она сядет мне на шею и будет издеваться до изнеможения. Моего изнеможения. Поэтому я не собиралась так просто сдаваться и решила отстаивать свои границы до конца, как только смогу. Это не я пришла к ней домой, в конце концов.
– Если