язык с начальством. А то, что парню жизнь испортим, тебе наплевать.
Андрей Федорович молчал. Отвернувшись от Анатолия Петровича, он смотрел в окно. Своей вины в случившемся он не чувствовал. Как бы между прочим сказал:
– Меня на совещание по несчастному случаю не пригласили. Наш управляющий рассказал подробности. Начальник пуско-наладочного заявил: если к ним будут претензии, они работу свернут. И найдут для этого причину. Здесь на них не найдешь управы, подчинение у них московское. Генподрядчик даже слушать ничего не хочет. Остались мы одни. Обещали сильно не давить, но мы должны свою вину признать и не спорить.
– А ты и согласие дал?
– Как будто бы ты поступил по-другому.
– Но нашей вины нет.
– Опять двадцать пять. Я уже все сказал. Советую тебе не дергаться, и хватит об этом. Надо на стройке порядок наводить, чтобы не повторилось такое.
– Если ты о бумагах, они в порядке.
– Вот и хорошо. Все инспектору покажешь, может, и будет какое послабление.
– С инспектором не мне надо говорить, а трестовским работникам. Я для него – шишка на ровном месте.
– И трестовские свое слово скажут, только подготовь, что нужно.
Анатолий Петрович встал, и, почти дойдя до двери, услышал негромкий голос в спину:
– Да, совсем забыл: я с завтрашнего дня уезжаю в командировку в Москву, на неделю. Оттуда к родителям на Новый год еще на недельку. Так что ты за меня остаешься. – И добавил: – С начальством согласовано, приказ по кадрам я подписал.
– Андрей Федорович, но ведь ты нужен здесь, твои связи нужны, твой авторитет. Да и похороны нужно провести, как следует…
– А ты на что? Похороны, конечно, дело не из приятных, но на них ума большого не надо.
– Удивляюсь я тебе, Андрей Федорович…
– Да брось ты, Толя, по-твоему, так и мне нужно в могилу лечь? Жизнь продолжается! Потом, я родителям обещал, а родители – это святое.
Он замолчал, давая понять, что разговор окончен. Анатолий Петрович, придя в свой кабинет, нервно ходил из угла в угол, пытаясь проанализировать ситуацию.
– В чем же он виноват, этот молодой паренек? Только полгода проработал здесь. Почему люди, призванные разобраться в трагедии, ищут крайнего? Конечно, у нас инструкции и регламенты такие, что сажать можно только за то, что пришел на работу. Русский язык богат оттенками, любую инструкцию можно прочитать так, как требуется. А технический инспектор? Какая все-таки сволочь! Сколько в нем равнодушия к людям, и живым, и мертвым. Парнишку жаль, но если не он, кто ответит? Я? А мне по полной закатят. Главному инженеру скидок не будет. А Андрюша хорош! Продал своих, в благодарность получил поездку в Москву. Каждый Новый год, когда дел по горло, исчезает. Да черт с ним, пусть валит отсюда, помощи от него все равно никакой.
Зазвонил телефон. Это был его приятель – городской военком Алексей Федорович Басин.
– Петрович, ты ничего не забыл? Время семнадцать, а тебя нет. Ничего не случилось?
Анатолий Петрович уже хотел рассказать о своих неприятностях, и перенести встречу, но